Солнце

- Что ты сказал?.. - шепчет ошарашенная Диана. Этого она точно не ожидала.

- Я думал, что виноват в аварии, в которой пострадали тетя и брат Санни, - громче и увереннее повторяет Кристиан.

- Думал?.. А теперь?..

- А теперь знаю, что это сделал мой старший брат. Адам - ты его знаешь. Человек, которого я любил и которому доверял. Он подставил меня, потому что я был пьян. Взвалил на меня свою вину. Забавно, да? - Кристиан криво улыбается холодной луне. - Знаешь, когда мы были маленькими, я часто брал на себя вину, если виноваты были мы оба. И считал себя сильным и смелым. Однажды Адам разбил вазу - дорогую фарфоровую вазу, которая досталась Софи от бабки-аристократки. Наверное, он сказал, что виноват я, потому что отец наказал меня - на целый вечер запер в спальне и лишил сладкого и телевизора. Но я не выдал брата. И радовался, когда Адам вечером тайком принес мне остатки черничного пирога. Мне и в голову не приходило, что я поступал неправильно, беря на себя вину брата. А ему не приходило в голову отвечать за свои поступки. - Крис замолкает на несколько мгновений. - В нашей взрослой жизни все повторяется. В прошлом году он повесил на меня аварию, в которую попал. В этой аварии едва не погибли женщина и ребенок.

Кристиан роняет голову на согнутые колени, которые обхватывает руками. И глухим голосом рассказывает, что произошло дальше. Диана потрясена его рассказом. Обезоружена тем, что их судьбы невольно связало несчастье Ховард. Ей страшно, но в какой-то момент она хочет коснуться спины Криса, чтобы поддержать его. Но не делает этого - в последний момент отдергивает руку. И просто смотрит на него глазами, полными слез.

В его глазах она замечает бездну, и ей на мгновение становится страшно.

- Еще утром я хотел сдаться полиции и рассказать, что виноват в аварии, - все тем же глухим голосом говорит Крис. - Но теперь я расскажу об Адаме. Не скрою, как в детстве. Даже если он подарит мне кондитерскую фабрику. Не знаю, правильно это или нет. Не знаю, поверят ли мне - у меня нет доказательств. Не знаю, что будет с Софи и примет ли она это. Но знаю, что не могу сидеть и молчать. - Крис хрипло смеется. - Я всегда считал себя уверенным и даже жестким парнем, которого не могут разжалобить чужие трагедии. Но когда сам стал виновником этой трагедии, понял, что внутри что-то ломается. Сам стал не свой. Даже сплю с трудом. Говорят, что это называется совесть. Так ли это, Ди? Почему мне так тяжело? Что я сделал неправильно? Мне было бы удобней забыть обо всем этом дерьме и жить дальше. Но я не могу. Понимаешь? Я просто не могу жить как прежде. Какой-то провод внутри перегорел. И я вышел из строя. Сломался.

- Понимаю, - едва слышно произносит Диана. - Я часто чувствую себя такой - поломанной и ненужной. Хочу жить счастливо и ни на что не обращать внимания, но не получается. Я тоже вышла из строя, но только сегодня окончательно поняла это. - Она недоверчиво смотрит на перебинтованную руку. - Когда я успела стать такой, Кристиан? Или я всегда такой была?

- Нет, - качает головой парень. - Я же сказал - ты была другой. Капризной, но доброй принцессой. Той, которую я любил.

- Принцессой Авророй, - нервно, без веселья в голосе смеется Диана. - Возможно, я только сейчас проснулась. Только уже слишком поздно.

- Лучше проснуться поздно, чем не просыпаться вовсе, - серьезно отвечает Кристиан. И они снова молчат. В молчании каждого своя трагедия.

Диана смотрит на луну, и ей кажется, будто бархатные облака по обе стороны от нее похожи на рваные крылья. Вдалеке шумит город.

- Пойдем внутрь, - говорит Крис хрипло несколько минут спустя. - Холодно.

Диана встает и идет следом за ним. Она порядком озябла, и ей хочется согреться.

- Я хочу принять горячий душ. Можно? - спрашивает она.

- Конечно. Полотенца есть в ванной. А вот одежда... У меня нет женской, - улыбается Кристиан нервно. - Могу дать чистую футболку.

Диана кивает. Отчего-то ей неловко. А неловкость она ненавидит. Обычно из-за неловкости она начинает злиться, но сегодня у нее нет на это сил. Ни на что нет сил.

- Еще мне нужно оливковое масло, - добавляет она.

- Зачем? - удивляется Крис. - Ты собралась готовить?

Диана тихо смеется.

- Надо снять водостойкую тушь. Средства для снятия макияжа у тебя ведь нет, верно?

- Верно, - улыбается Кристиан. - Но я знаю, где его можно найти.

- Что? Где? - теряется Диана. - Стой!

Однако Кристиан уже скрывается за дверью. Он появляется спустя десять минут, неся в руках целый пакет.

- Вот, - торжественно отдает он его Диане. - Круглосуточная аптека - это сила.

Уже в ванной Диана разглядывает содержимое пакета. Уилшер, видимо, смел целую полку с очищающими средствами. Марки, конечно, так себе - та косметика, которой привыкла пользоваться Диана, не продается в обычных аптеках, но она умывает лицо тем, что есть. На удивление, косметика оказывается неплохой.

Диана долго стоит под душем, отогреваясь, оттирая кожу до скрипа, смывая с себя разочарование, обиду и боль. Смывая всю грязь, которая на нее налипла. Освобождая себя. Горячие струи бьют по ее телу, а она стоит, закрыв глаза, и снова плачет.

Из ванны Диана выходит час или полтора спустя, с влажными волосами, рассыпавшимися по плечам, и в свободной рубашке Криса, которая достает ей почти до колен. От девушки пахнет чистотой и гелем для душа с ароматом морской свежести. Она даже сама сменила повязку на руке.





Глава 25.4. Шелковые крылья




Кристиан в одних джинсах лежит на диване в гостиной, подложив под голову согнутую руку. Кажется, он спит. В комнате царит полумрак - ее освещает лишь телевизор. Диана садится в кресло рядом с Крисом, снова теряясь и понятия не имея, что должна дальше делать.

Краем уха она слышит новости:

- ...адвокаты похитителя настаивают на проведении открытых[1] судебных слушаний, мотивируя это тем, что столь громкое дело должно освещаться прессой как можно шире. Кроме того они настаивают на том, что во время задержания были неоднократно нарушены права их подзащитного. Также, по словам адвокатов, на следствие было оказано огромное общественное давление из-за неверного информирования и искажения фактов. Цитируя Марка Рэггатта: «Данное дело рассматривается предвзято из-за грядущих выборов главы города. Ведь, как известно, родители моего подзащитного занимают руководящие должности в администрации и имеют довольно близкие отношения с господином мэром. Я и мои коллеги выступаем за то, чтобы все судебные заседания были открыты для прессы. А личности участников дела не скрывались. Это справедливо». Однако адвокаты второй стороны пока молчат. Напомним, что личность самого обвиняемого в похищении двух девушек была раскрыта в ходе неприятного инцидента, произошедшего...»

Диана выключает телевизор - не любит новости. В гостиной становится еще темнее, но лицо Криса она видит отчетливо.

Наверное, он красивый. Высокие скулы, мужественный подбородок, четкая линия губ, светлые растрепанные волосы. Он высок, загорел и поджар - Диана задерживает взгляд на его плечах, спускается к груди, рельефному прессу. И снова возвращается к лицу. Наконец Уилшер избавился от дурацкого колечка в носу.


Кристиан всегда ужасно ее раздражал - не только своим вниманием, но и тем, что смог соблазнить ее, хорошую девочку, поддавшуюся его губам и рукам. И, наверное, она всегда была обижена на него. За что, Диана и сама не понимает. За то, что он не смог заставить ее оставаться рядом? За то, что не доказывал свою любовь, а то и дело терялся? За то, что не захотел ждать, пока она не поменяет о нем мнение?

Или она слишком многого хотела?

Любовь - это же навсегда. Как он тогда мог, получая ее отказы, переключаться на других девушек и спать с ними? Разве верность - это не способ доказать любовь? Почему он настолько ветреный?

Диана смотрит на Криса и не понимает. Она вообще не понимает этого человека. В их прошлую встречу он вывел ее из себя, заставив испытывать ненависть. А в эту решил защитить. Даже сбегал в аптеку.

«Как тебя понять, Уилшер?» - с тоской думает она.

Наверное, ей нужно уйти из его пентхауса, но Диана не хочет этого делать. Ей хочется лечь в теплую кровать и спрятаться под одеяло. Она знает, что как только покинет это место, ей снова придется решать проблемы. И знает, что снова будет думать о произошедшем с Ховард. А потом страдать из-за разрывающих на части эмоций.

Диана решает плюнуть на все и отдохнуть в доме Уилшера. Тем более, она все ему рассказала. Зачем, для чего - она пока даже не пытается анализировать. Ей стало легче, и она рада этому.

Взгляд девушки почему-то снова падает на загорелые плечи Криса. Она помнит, как касалась их пальцами, как целовала, прокладывая дорожку к шее и прикусывая бронзовую кожу. Ей стыдно вспоминать все это, но при этом пульс начинает частить. Ей нравилось.

Потом она замечает пластырь на его пальцах и вспоминает, как он вырвал из ее рук разбитый бокал.

Диана вдруг наклоняется, протягивает руку и дотрагивается до светлых волос Кристиана Уилшера - человека, который всегда ее раздражал.

- Спасибо, - шепчет она. Кончики ее тонких пальцев оказываются на его щеке. Диана знает, что Крис крепко спит, однако он вдруг распахивает глаза. И Диана не успевает убрать руку - сверху ее накрывает его горячая жесткая ладонь. И крепче прижимает к своей щеке.

Диана замирает.

Крис встает с дивана и близко-близко подходит к ней - так, что ее обнаженные колени касаются его ног. А потом он склоняется и, упираясь кулаком в спинку кресла, целует Диану. Бездна в его глазах тает. Бездна не выносит любви.

Этот поцелуй странный - нежный, неспешный, медово-пряный. С привкусом горечи и сожаления. Но слишком желанный, чтобы от него отказаться. Свободной рукой Крис гладит лицо Дианы, дотрагивается до ее шеи, чувствуя под пальцами быстрый пульс, а она осторожно кладет ладони на его плечи, ощущая, как под загорелой кожей напрягаются мышцы.

Их поцелуй становится все упоительнее и горячее. Возможно, это неправильно. Возможно, это безрассудно. Но, возможно, это именно то, что обоим сейчас нужно. Не отрываясь от губ Дианы, Кристиан поднимает ее за плечи и медленно, то и дело во что-то врезаясь, ведет в сторону спальни. Его футболка, которую она надела, задирается все выше и выше, и, в конце концов, Крис избавляется от нее, а Диана легко позволяет ему это сделать.

Его ладони ложатся на ее тело, скользят по бледной коже, исследуя и заставляя Диану то задерживать дыхание, то приглушенно вскрикивать. Кажется, Крис точно знает, чего она хочет. И видя, как Диана закусывает губы, слыша, как учащается ее дыхание, он сам заводится все больше и больше.

Кристиан роняет Диану спиной на кровать и, сев сверху, разглядывает ее. Татуировка под грудью безумно манит Криса, и он покрывает ее поцелуями, поднимаясь все выше и выше, а затем коротко целует Диану в губы. Его прикосновения и поцелуи слишком откровенны, и Диана тоже чувствует себя все смелее и смелее в своих ласках, но их обоих это не смущает. Они забываются в объятиях друг друга.

- Доля ангела, - шепчет Крис на ухо Диане, лежа на спине. И прижимает девушку к своей груди, отрывисто целуя в шею. Это первые слова, которые он произнес с того момента, как поцеловал Диану в гостиной. - Даже если ты потом снова увидишь во мне мусор, это... того стоило.

И он ловит ее частое дыхание своими губами.

Сколько раз за этот год он представлял Диану рядом с собой - податливую, манящую, с разметавшимися по простыням волосами. И наконец она с ним - обворожительная и отчаянно ищущая его тепло. Крис все на свете готов ей отдать. Эта ночь для него - свет, в котором он так нуждался.

Потом они долго лежат на кровати и молчат. Голова Дианы покоится на вытянутой руке Кристиана, и он изредка гладит ее по волосам.

Их окутывает нежная полутьма. Приятная прохлада из приоткрытого окна щекочет разгоряченную кожу. Одеяло где-то у них в ногах, но обоих это ничуть не волнует. Они просто лежат и молчат, изредка переговариваясь. И ни о чем не думают - в кои-то веки оба позволили себе это.

На рассвете Диана и Кристиан завтракают на крыше. Их завтрак прост - обычная пицца, в Криса в холодильнике всегда много полуфабрикатов. Они сидят под одеялом на лежанке, жуют и изредка перебрасываются ничего не значащими словами. Небо перед ними расцветает грязно-розовым цветком.

Этот рассвет не слишком ярок, в нем нет чудесных красок и заварных облаков, политых жидким золотом. Однако это их первый общий рассвет. И Крис фотографирует его на моментальную камеру, из которой тотчас выходит квадратный снимок. Он отдает его Диане.

- На память, - улыбается он. - Тебя, наверное, ищут?

- Может быть, - пожимает она плечами. - Я выключила телефон. Но какая им разница? Я, - губы Дианы трогает нехорошая ухмылка, - известная певица. Должна ли я отчитываться перед мамочкой?

- Сейчас ты больше напоминаешь мне подростка, которому дали волю, - говорит Крис. И вдруг спрашивает: - Откуда у тебя порезы?

Диана вопросительно поднимает бровь.

- Не делай вид, что не понимаешь. Порезы. На бедре. Свежие. И тонкие белые шрамы. На руке тоже есть.

- Все разглядел? - хмурится Диана.

- Все. Каждый сантиметр твоей кожи. Это ведь ты сама? Ты сама себя режешь, - сам себе отвечает Крис, глядя в лицо девушки. - Зачем?

Диана злится. Это не его дело. Хочет - и режет.

- Какая разница? - спрашивает она раздраженно.

- Большая. Зачем? - повторяет вопрос Крис. Диана вздыхает - понимает, что не сможет долго уходить от ответа, раз он обо всем догадался.

- Чтобы было легче. Физическая боль приглушает любую другую. - Она отворачивается, обеими руками держа кружку кофе.

- Глупости, - сквозь зубы говорит Кристиан.

- Разумеется, - кивает Диана.

- Нет, серьезно.