Тень горы
Часть 95 из 199 Информация о книге
– Заткнись. Я заткнулся. Карла прикурила еще один косяк и передала мне, потом подошла к бару, схватила пригоршню кубиков льда, наполнила ими бокал. – Сначала кладешь лед, – сказала она, медленно наливая водку поверх льда, – а потом осторожно, сосредоточенно добавляешь «счастливую Мэри». – Она пригубила водку и вздохнула. – Ах, вот теперь отлично! – И рассеянно добавила, глядя в потолок: – День сегодня бесконечный. – Карла, что случилось у вас с Ранджитом? Она обратила на меня взор разгневанной богини. Сердце в груди заледенело. Карла была великолепна. – Ну что я такого сказал? Она оскалила зубы и процедила: – А, наконец-то ты соизволил выглянуть из-под покровов скорби и осведомиться о моих делах? Вот из-за этого, Лин, мне и хочется тебя послать ко всем чертям. – Погоди, я не расспрашивал тебя о Ранджите и о том, почему ты от него ушла, потому что считал причину очевидной. Ранджит – редкий мудак. Что именно между вами произошло? Он тебе угрожал? Она холодно рассмеялась, поставила бокал на стол и подошла ко мне: – Встань, Шантарам. Я встал. Кончиками пальцев она коснулась пояса моих джинсов, потянула за ремень к себе. – Иногда я просто не представляю, что с тобой делать, – без улыбки сказала она. Я хотел ей объяснить, что со мной делать, но не успел – она толкнула меня на банкетку и села рядом. – Для меня Лиза умерла неделю назад, – сказала она. – А для тебя это случилось вчера. Я понимаю. Мы все это понимаем. А тебя бесит, что мы вроде бы не соображаем, как это для тебя важно. – Совершенно верно. – Заткнись. Поцелуй меня. – Что? – Поцелуй меня. – Она обняла меня за шею, нежно поцеловала и снова оттолкнула. – Послушай, дело не в Ранджите и не в Лизе. Я понимаю, что душевно ты еще не готов ее отпустить, потому что я тебя знаю и люблю. Вот поэтому… – Ты меня любишь? – Я только что это сказала. Я рождена для тебя, а ты – для меня. Я знаю это с тех самых пор, как снова увидела тебя на горе. – Я… – Мне известны и все твои слабости. Кое-какие слабости у нас с тобой совпадают, а это очень хорошо для нашей близости. Но я… – Для нашей близости? – Шантарам, а о чем мы сейчас говорим, если не о нас? – Я… – Так вот, о твоих слабостях. Надо… – Ты – моя единственная слабость, Карла. – Я – твоя сила. А сейчас, похоже, я – бóльшая часть твоей силы. Твоя слабость заключается в том, что ты терзаешь себя виной и стыдом, покрываешь позором. Я думала, ты это перерастешь, но… – Ну, я… – Да, определенного успеха ты добился, – оборвала она меня, предостерегающе воздев руку. – В этом нет никаких сомнений. Увы, до окончательного результата еще далеко. Твоя самооценка оставляет желать лучшего… – Да уж какая есть. – Очень смешно, ха-ха. Однако самооценка – не самое страшное, пустяки. Это можно поправить. Вот я, к примеру, убить кое-кого готова. Совершенства не бывает. Пойми, Лиза умерла, и никакое самобичевание ее не возродит, иначе я сама бы тебя выпорола. Впрочем, может, и выпорю, если не прекратишь себя терзать. – Погоди, я за тобой не поспеваю. – Отпусти Лизу. Забудь о ней. Во всяком случае, со мной. Я сказала, что люблю тебя, – я никогда и никому этого не говорила. Если бы ты не терзался виной, ты бы отреагировал иначе. Я поцеловал ее изо всех сил, вложив в поцелуй всю свою сущность, все свои желания. – Вот так-то лучше. – Она легонько меня оттолкнула. – Любовника я могу и подождать, но для этого мне нужен рядом друг. Сейчас слишком много всего происходит. Тебе пора во всем разобраться и кое-что принять на веру. Доверься мне, потому что рассказать я тебе пока ничего не могу. – Почему? – Вот поэтому и не могу, – улыбнулась она. – Ты слишком любопытный – и верный. Пока я все не улажу, обо мне будут говорить всякое, по большей части дурное. Поэтому просто доверься мне. Говорила она совершенно искренне, в ее словах не было ни подвоха, ни лукавства. Это прельщало и пугало одновременно. «Представь, что вот так – каждый день», – завороженно подумал я. Она схватила меня за рубаху и притянула к себе. – Погляди мне в глаза и скажи, что ты меня понял, – потребовала она. – Я тебя люблю, но мне сейчас не до трагедий. Скажи мне, что ты все понял. – Я понял, – ответил я, погружаясь в зеленую глубину ее глаз, в манящую бездонную лагуну. – Прекрасно. А теперь убирайся. – Ты что, серьезно? – недоуменно спросил я. Голова кружилась. – Серьезнее некуда. – Но я… Мы подошли к двери, и Карла вытолкнула меня в коридор – ни поцелуя, ни рукопожатия. Дверь захлопнулась, и я остался в одиночестве в гостиничном коридоре, облицованном мраморными плитами. Что произошло? Все не так. Не так. Я бросился к номеру и постучал в дверь. Карла открыла сразу же. – Послушай, – сбивчиво зачастил я. – Ты… Я… С нашей первой встречи я… Как только я… – Как только мы с тобой столкнулись на улице, – продолжила она, прислонясь к дверному косяку. – А ты улыбался и едва не попал под автобус. Ты улыбался какому-то мальчишке, а у твоих ног бежал пес. Ты знаешь, что такое Таро? – Китайская мафия? Она счастливо рассмеялась, будто прозвенел храмовый гонг. – Свет вспыхнул в тот самый миг, как я выдернула тебя из-под колес автобуса и посмотрела тебе в глаза. А время… – Остановилось, – продолжил я. – Секунды стали долгими-долгими, и это продолжалось… – Несколько дней. – Карла выпрямилась и в упор взглянула на меня. – Лин, я не хочу впутывать тебя в свои дела. Просто будь со мной рядом и доверься мне. Ясно? – Любимый цвет – кроваво-красный, – начал я, жестом поставив галочку в воображаемом списке. Она снова оперлась на дверной косяк, понимающе улыбнулась: – Любимое время года – зима. В Базеле. Любимый фильм – «Ки-Ларго»[69], любимая еда – стейк на гриле, любимая песня – «Интернационал»… Мотоциклы ты еще не полюбила, поэтому любимый автомобиль – «шевроле-камаро», модель шестьдесят седьмого года, матово-черный, с кроваво-красной обивкой салона… Она меня поцеловала. Я закрыл глаза. Свет вспыхнул, накатил угасающими волнами, исчез, растворился под миром. Любовь – поток, бегущий к океану. Любовь, как Время, ищет смысл. Любовь – как все сущее. – Прекрати! – Она оттолкнула меня, утерла губы тыльной стороной ладони, уничтожая океан. Я хотел что-то сказать, но Карла хлестнула меня по щеке и сказала: – Постарайся выжить. Мне хочется это повторить. – Поцелуй или пощечину? – И то и другое. Может быть, в ином порядке. Она захлопнула дверь у меня перед носом. Любовь. Любовь – гулкое мраморное эхо в пустынном гостиничном коридоре. В вестибюле меня ждал Дидье. – Я надеялся, что ты останешься у Карлы на ночь, – сказал он. Я поглядел на него. – Видишь ли, у меня опасные новости, – объяснил он. – Я узнал, где именно Конкэннон барыжит дурью. Судя по всему, вечер удался. И настроение у меня было подходящее. – Твоим сведениям можно верить?