Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Ничего не поделаешь, такова жизнь. Невозможно заткнуть уши и зажмурить глаза, хотя, честно сказать, впечатлительные взрослые люди так делают иногда – во время страшного фильма. Или переключают быстренько канал. А в жизни нет кнопки переключения. И мы добровольно выслушиваем печальные и трагические истории людей. Друзей, знакомых, родственников… Или жалобы больных слушаем и сочувствуем. Видим их страдания. Или из СМИ узнаем о трагическом случае и проникаемся сочувствием. Мы же люди. Это нормально – слышать, видеть, знать, участвовать.

Но так плохо потом на душе! Мы постоянно думаем о том, что узнали. Это влияет на наше настроение и на наше здоровье в итоге. А может произойти вот что: с нами случится похожая история. Болезнь, авария, травма… Почему? А потому что мы подсознательно включились в чужой сценарий. Мы как бы сказали себе: «Это может произойти с каждым! Никто не застрахован. Жизнь непредсказуема!» Собственно, сочувствие и происходит потому, что мы представляем себя на месте другого. А от представления до реального воплощения события всего один шаг. Особенно, если вы впечатлительный человек.

Надо помогать и сочувствовать. Но «волшебная кнопка» для переключения каналов все же есть. Ее даже дети знают. Есть такое детское присловье: увидел мертвого голубя, например, надо быстро сказать: «Тьфу-тьфу-тьфу три раза, не моя зараза!» Смешно? Немножко смешно. Но это момент психогигиены. Мы осознаем, что это не наша ситуация. Не наша судьба. То, что случилось, не имеет к нам отношения. Это не наша история, это печальная история другого человека. Нам она не принадлежит.

Мы окажем помощь, если нужно. Если нужно, выразим негодование или поддержим. Примем посильное участие, если оно необходимо. Но иногда от нас вообще ничего не зависит, мы увидели в сети или в телевизоре что-то неприятное, страшное… И надо сразу, как можно быстрее, осознать: это не наша история. У нас своя судьба. Свой жизненный путь. Мы не берем себе эту неприятную историю и не запечатлеваем ее в подсознании. Запечатлеть – значит, запечатать. Принять. А этого делать не надо.

Так и скажите себе мысленно: «Это не моя история. Чужая. Я не беру ее себе!» И этого вполне достаточно, чтобы защитить ранимую душу. И сэкономить силы для деятельной помощи, если она нужна. Врач не может думать о каждом пациенте сутками, он утратит работоспособность. И меры безопасности против инфекции врач обязан применять. Так и с добрым впечатлительным человеком. Надо переключиться на конструктивную деятельность. И дальше жить и работать. А «кнопку» переключения нажать просто. «Это не мое!» – дайте себе мысленный приказ и разъяснение. Этого достаточно для самосохранения.





Люди образуют пары


Притягиваются друг к другу. Особенно это заметно на отдыхе. По берегу бегал мускулистый старик. Энергично бегал, седой, бодрый, высоко поднимая колени. Остановится, сделает упражнения, и опять бежит. Сейчас с ним бегает такая же женщина в возрасте, тоже мускулистая и бодрая. Даже колени так же поднимает. Они вместе останавливаются, и пожилой спортсмен учит ее делать упражнения. Хотя они на разных языках говорят; ну и что? Им хорошо вместе бежать!

Или на берегу сидел тоже старенький местный житель. С удочкой. В ведерке – две крошечных рыбки-малявки, зато сколько дел! Нацепить наживку, забросить удочку, потом еще раз забросить, заботливо проверять поплавок… И глаза у него горят; ждет добычу! А сейчас с ним дама ловит рыбу. Высокая худощавая дама с большими белыми зубами. Она ужасно увлечена рыбалкой, тоже глаза у нее горят! И зубки сверкают! И ежик на голове прямо ощетинился. Она командует местным рыбаком; отрывисто так, по-немецки. Хальт! Ахтунг! Айн, цвай, драй! Тащи скорее, не зевай! С раннего утра они вместе ловят рыбу.

И полный мужчина, который просто лежал на шезлонге у бассейна со сладким коктейлем в руке; просто лежал и ничего не делал, – теперь лежит рядом с такой же дамой. Они, улыбаясь, пьют что-то сладенькое и пахлавой заедают. И молчат. Чего говорить-то, если все так хорошо и понятно? Силы надо беречь. Пахлаву кушать…

Даже крошечная старушка, сгорбленная, как гномик, та, что ходила с лыжными палками, идет рядом с таким же древним старичком. Было две палки, сейчас четыре. Два гномика идут по берегу моря…

Для каждого найдется пара. Для каждого. Ничего особенного делать не надо. Надо просто быть собой и заниматься своим делом. Даже если просто есть пахлаву – кто-нибудь присоединится.

Главное, с удовольствием чем-то заниматься. Искренне. Увлеченно, не слишком приставая к другим; просто жить с удовольствием. И подойдет свой. Рыбак рыбака видит издалека…





Один доктор давал советы мамам;


и высказал свою точку зрения на горчичники. Мол, они бесполезны в определенной ситуации. Но все равно помогают. Температура снижается у ребенка.

«Но это же парадокс! Противоречивые вещи вы говорите, доктор! Взаимоисключающие!» – возмутились некоторые родители. А доктор пояснил: я, мол, говорю из личного опыта. Горчичники помогают маме, а не ребенку. Но потом и ребенку помогают!

Все еще пуще рассердились на врача, который то ли говорит загадками, как Сфинкс, то ли несет чушь.

А дело вот в чем. Мама напугана температурой ребенка и вызывает врача. Врача надо дождаться. И одни мамы начинают метаться бессмысленно по квартире, а другие в тяжелом отчаянии сидят рядом с ребенком и поминутно щупают ему лоб в тревоге. И градусник ставят. Всем своим видом транслируя страх и тревогу.

А третьи мамы начинают действовать. Мочить полотенце для компресса или клеить горчичники на икры – вот про эти горчичники говорили. Мамы что-то предпринимают, действуют, оказывают помощь, энергично участвуют в ситуации. Они стараются что-то исправить и чувствуют себя нужными. У них нет отчаяния и невыносимой тревоги; деятельность препятствует этим деструктивным чувствам. И ребенку становится лучше. Даже от бесполезных, по мнению доктора, горчичников. Температура снижается.

В трудной ситуации лучше действовать, чем сидеть в оцепенении или метаться, заламывая руки. Действовать конструктивно, в тех рамках возможностей, которые у нас есть. Компресс приготовить, воды налить, проветрить комнату, применить безвредные средства, – пока ждешь помощи, надо действовать.

Паника и оцепенение равно опасны. А горчичники – они могут помочь. Вот по такому принципу даже, как описал доктор.

Но он кратко намекнул. А надо разъяснить подробно. Состояние матери передается ребенку. Деятельность улучшает состояние мамы. И ребенку становится легче.

Это не только про мам и детей. И не только про горчичники. Это про жизнь.





Одни люди работают, чтобы другие могли отдохнуть


Папа мой отправлял нас с мамой каждое лето на море. На месяц. Мы жили в комнатке, в домике, увитом виноградом. Старушка сдавала комнаты отдыхающим. А в садике был летний душ; поднятая над землей железная бочка. А в комнатке – две кровати и тумбочка. И ковер с оленями на стене. Шикарно. Тогда не все могли себе позволить так роскошно отдыхать на море.

Море шумело, светлячки вечером летали по саду, мне разрешали рвать черешню – в виде исключения. В пять лет еще делают исключения! Хороший отдых на море…

А папа не любил отдыхать. Он оставался на работе. У него было две работы и лаборатория для исследований. Папа просто не любил отдыхать на море. Он любил купаться в пруду на окраине города. В воскресенье поедет на автобусе и искупается. Если захочет. Никакой разницы с морем. Работать гораздо интереснее и полезнее, чем на море отдыхать.

Это он так говорил. И я уверена была, что папа любит работать. А плавать он в пруду предпочитает, в воскресенье. Когда насладится работой как следует!

Я только сейчас поняла, что врачи маловато зарабатывали. И чтобы мы с мамой могли месяц отдыхать, папе надо было работать без отпуска, вот и все. Он старался. Потому что он мужчина. А его жене и ребенку нужны солнце и витамины.

А я это море всю жизнь помню. Светлячков, черешню, волны и камешки. Даже когда долго не было отпуска, этот отдых – воспоминание о нем, – придавал сил. Отдых, который папа мне заработал.

Тот, кто работает, чтобы другие могли отдохнуть, – таких мало. Их надо беречь и ценить. И тоже давать отдохнуть. Хотя они уверяют, что отдыхать не любят. А купаться вполне можно в пруду.


Пусть и они отдохнут.





Если вы пережили тяжелый удар судьбы и смогли выстоять,


если спаслись от болезни, выжили в аварии, перетерпели тяжелое испытание и смогли спастись, вы приобрели мощный ресурс. Вы стали закаленной сталью; теперь вас не сломить. И вы сможете прожить долго и не пойти ко дну.

Я лично против опытов на животных; но этот опыт давно ставили, еще в середине прошлого века. Мышь помещали в емкость с водой, из которой невозможно было выбраться. Мышка быстро тонула, поняв, что ее усилия бесполезны, выхода нет. А другой мышке протягивали палочку; она цеплялась за палочку и вылезала. Протягивали в самый последний момент, когда мышь уже погибала. И она спасалась.

А потом ее снова в эту емкость погружали. И мышь плавала очень долго, сутки. Она погибала от голода, а не от того, что тонула. Она гребла лапками до последнего вздоха. Продолжала плыть. Это жестокий опыт. Он показывает, как губителен страх. И доказывает, что благоприятный опыт дает мощный ресурс. Кто получил спасение один раз, кто вскарабкался и вылез из ситуации, тот потом не сдается. Не идет ко дну от страха и безнадежности. Он будет плыть до последнего и бороться за свою жизнь.

Люди не мышки, у них больше возможностей. И жизнь – это, к счастью, не закрытая емкость с гладкими стенками. В жизни можно доплыть до спасительной палочки, позвать на помощь, можно увидеть берег, можно ощутить почву под ногами… Главное – плыть, вот в чем дело. И это знают те, кто спасся чудом или выстоял терпеливо в трудной борьбе за жизнь. В других испытаниях они сильнее и выносливее чем те, кто впервые столкнулся с трудностями и несчастьями.

И еще одно – нельзя переставать надеяться. Нельзя отнимать надежду у других. Без надежды человек, словно мышь, тут же пойдет ко дну. А надежда дает силы плыть и бороться. Вдруг это эксперимент и испытание? И палочку все-таки подадут? И мы по ней вылезем. А если не подадут – сами постараемся выплыть. Или зацепиться за что-то; или позвать на помощь. Люди, в отличие от мышей, могут позвать на помощь.

Тот, кто пережил удары судьбы и болезни, тот имеет больше шансов на долгую жизнь и спасение. Люди, прошедшие через испытания, живут дольше и сражаются успешнее.





Можно выиграть первое место


в конкурсе красоты. И получить много денег, роскошные подарки и внимание публики. А можно выиграть первое место в конкурсе на самую уродливую женщину. И получить место в цирке; и внимание публики, перед которой надо ходить в платье с блестками и корчить гримасы. Это чтобы деньги платили.

Мэри Энн Беван надо было прокормить четверых детей. А муж у нее умер. И ничего не оставил. Вот она и пошла на конкурс уродов; чтобы выжить и детей спасти.

Она красивая сначала была. И работала медсестрой. А потом с ней случилось ужасное – ни с того, ни с сего она стала терять свою красоту и превращаться в чудовище.

Это злое проклятие – акромегалия. Человек становится очень некрасивым. Таким, что может выиграть первое место на конкурсе уродов.

Каково было Мэри Энн, достойной женщине, матери семейства, сносить насмешки публики и кривляться в вычурных платьях под хохот толпы – мы не знаем. Но это тяжело. Невыносимо. Только делать больше было нечего: кто возьмет на работу страшилище? А на ярмарках хорошо платили. Она все деньги отсылала своим детям. Их пришлось устроить в интернат…

А потом Мэри Энн умерла. Раньше был такой диагноз: «от разбитого сердца». И от болезни; от акромегалии довольно рано умирали тогда. Она детей на ноги поставила, сфотографировалась с ними на память, и умерла. Самая уродливая женщина в мире…

Прошло сто лет почти. И в наши дни выпустили смешные открытки с фотографией Мэри Энн. Мол, свидания вслепую могут вот так закончиться – придет этакое чудовище! Очень остроумно, не так ли?

Только один доктор увидел эти открытки и гневно возмутился. Как это можно – продавать изображение тяжелобольного человека и смеяться над его болезнью? Как можно? Это же низость!

Открытки не стали больше выпускать. Только старые распродали; деньги же потрачены! И пожали плечами в ответ на возмущение доктора; мол, а что такого? Подумаешь. Смешно же!

Смешно. Этим Мэри Энн и зарабатывала на жизнь своим детям – смехом толпы. Хотя ничего смешного нет. Кого угодно может поразить проклятие болезни. Но не все решатся смешить ей публику в цирке… А она решилась. Потому что нужно жить и выполнять свой долг. Даже если тебя из красавицы превратили в чудовище.





Замок из песка


можно построить. Как один одинокий старичок. Совершенно лысый и маленький, с большими оттопыренными ушками. В шортах и в рубашечке в клетку, в сандаликах. В моем детстве был мультфильм про Гржемилека и Вахмурку, про двух гномов. Вот такой же старичок.

Сначала он вел себя дурно. Выпил стакан пива и приставал к другим старичкам и старушкам – здесь такой отель. Для тихого отдыха. Много пожилых людей. Так этот старичок прямо хулиганил. Громко разговаривал, громко смеялся. Даже махал руками. И другие старички неодобрительно на него смотрели. Укоризненно качали седыми головами и пили свой травяной чай. Никто не хотел дружить с этим ушастым Вахмуркой. Или Гржемилеком…

Он грустный ходил. А потом пошел на пляж и стал строить замок. Где-то взял детский розовый совок и такой замок построил! С меня ростом. Многоярусный, с башнями зубчатыми, со рвом, с бойницами и мостами. Невероятный замок из песка! Он с утра его строил один, очень увлеченно. Пообедал быстренько и снова давай строить!

Может, он строитель или архитектор. Раньше был… И замок – огромный песчаный замок – просто чудесный получился!

И старичок мгновенно стал знаменит и популярен. Другие пожилые отдыхающие пришли и стали восхищаться громко. Хлопать в ладоши и просить разрешения сфотографироваться у замка.

Он всем разрешал. Ушки у него очень красные – сгорели на солнце, пока он строил. И лысина тоже красная. А на лице улыбка! Все его хвалят и восхищаются замком. И на ужин он пошел в компании поклонников своего таланта. Он махал руками и громко рассказывал; наверное, про то, как он строил замок. Все слушали его!

И за столом он сидел чинно, в обществе пожилых дам, которые не сводили с него глаз.

А пиво он больше не пил. Но травяной чай тоже не стал. Залихватски заказал колу!

Замок из песка – вся наша жизнь. Но можно так построить замок из песка, что все порадуются и будут аплодировать. И на душе станет хорошо.

А потом его смоют волны. Но кто-то построит новый. Другие отдыхающие, после нас…