Зависимая

Ты дал мне карты в руки. Ты сделал меня такой. И все же я боялась, что стоит тебе увидеть, каким падшим стал твой Ангел, – и ты отвернешься от меня. Ты полюбил меня чистой и невинной; не исчезнет ли твоя любовь теперь, когда мои руки покрыты кровью твоих врагов?



Она сжала ручку двери, боясь опустить ее и наконец отворить. Сердце бешено стучало в груди, отдаваясь в ушах раскатами грома. Кровь прилила к голове, вызывая шум и боль в висках. И даже понимание того, что она сама себя накручивает, не помогало ей успокоиться. Столько раз за эти две недели девушка так же стояла перед этой дверью со страхом в сердце и нервной дрожью на кончиках пальцев, но впервые эти ощущения вызваны не состоянием здоровья ее мужа.

Сейчас причиной переживаний стал такой знакомый и родной для всех женщин страх быть отвергнутой любимым. Увидеть в его глазах приговор ее любви – пустоту и равнодушие, разочарование в ней, в своем выборе. Понять, что тебя опустили с пьедестала. Пьедестала, на который ее возвели против воли и законов логики и который она не желала занимать, так как этому нежному прозвищу «ангел» не мог соответствовать ни один человек в мире.

В каждом есть темная часть. Большая или маленькая, но она всегда присутствует в человеческой душе. А он наделил ее чистотой и светом, которых сейчас не было и в помине. Ведь она забрала человеческую жизнь. Не раз, не два, а столько, сколько было нужно. И это изменило что-то в ней. Не сломало и не разрушило, но изменило. И теперь она боялась, что эта новая часть ее будет отвергнута. Ведь это не та девушка, которую он полюбил. Эта женщина жестока. Она целенаправленно убивает людей, вставших на ее пути, и самоотверженно защищает то, что назвала своим. Мог ли он принять такого Ангела, падшего и жестокого?

Сделав глубокий вдох, который никак не помог успокоению нервов, Алекс опустила ручку и вошла в палату. Ее глаза тут же столкнулись с прямым изучающим взглядом любимого, и она утонула в его глубине. Разве может быть что-то лучше, чем смотреть и видеть свое отражение в его глазах, понимая, что этого могло больше и не произойти?

Она приблизилась к нему и села в кресло возле постели. Взяв его твердую руку в свою, она нежным поцелуем прикоснулась губами к грубой коже ладони.

– Почему ты дрожишь, Ангел? – пытливо спросил мужчина, впитывая в себя эмоции, отражающиеся на ее лице.

– А если я уже не Ангел?.. – ее голос звучал приглушенно, и в его хрипоте проскальзывал страх.

– Тогда кем же ты стала? – густая бровь слегка приподнялась, взгляд требовал немедленного ответа.

– Женой Дьявола.

– И что сделала моя жена?

Алекс потупила взгляд, рефлекторно со всей силы вцепившись в его руку, которую до сих пор сжимала в своих маленьких ладонях.

– Объявила кровную месть твоим врагам.

– Удачно?

– До верха еще не дошла.

Минута тишины в ожидании его приговора – словно вечность ада, но девушка готова была заплатить любую цену за безопасность своего любимого, даже если это означало потерять его любовь. Даже если это разрушит ее сердце и душу.

– Умница, – слово слетело с его губ в тихой ласке. – А теперь поцелуй меня, мой Ангел.

Но Алекс не спешила выполнять его просьбу, все еще мучаясь сомнениями. Нахмурившись, она посмотрела прямо в его глаза, выискивая в них что-то.

– Будешь ли ты любить своего Ангела, если ее руки теперь запятнаны кровью?

– Знаешь, почему я назвал тебя Ангелом? – устало спросил Девил, понимая, что так просто не сможет избавить ее от тени неуверенности в душе.

Она всегда была слишком недоверчивой, копаясь в глубинах своих чувств, поддаваясь каждому сомнению, впадая в раздумья и мучая себя. И теперь ему, как и до этого, нужно успокоить ее чувства, заверить в своей любви и дать возможность понять его поступки. Ведь сейчас она могла посмотреть на его действия под другим углом, увидеть то, что было скрыто под давлением принципов.

– Да. Потому что я была обычной наивной девушкой, которая и мухи не обидит.

– Нет, не поэтому. Когда я увидел тебя, ты сияла. И я захотел, чтобы этот свет был только моим. А ты же знаешь, я всегда получаю то, чего хочу, – он прокашлялся от нехватки воздуха – грудь все еще сдавливало, и говорить было тяжело, – но все же продолжил: – И даже сейчас я вижу этот свет в тебе. Он никуда не исчез. Это – твоя любовь, которая вытащила меня из темноты, изменив всю жизнь. Поэтому неважно, кем ты будешь: истинным Ангелом или Ангелом Смерти. Пока в твоих глазах живет это сияние, ничто не сможет изменить мое отношение к тебе. А теперь наконец подойди и поцелуй своего поэтичного мужа!

Алекс счастливо засмеялась, хотя в глазах стояли предательские слезы. Слишком тронута она была его словами – настолько, что, казалось, сердце выпрыгнет из груди. Наклонившись, она прижалась своими губами к его, чувствуя, как тепло любви и желания распространяется по телу. Этот поцелуй был глотком воздуха, в нее снова вдохнули жизнь.

Прикосновение его теплых губ, настойчивого языка, который яростно врывался в ее рот, сплетаясь с ее языком в первобытном танце, трение его щетины, которую он приобрел за время лечения, вызывали в ее теле сладкие пульсирующие волны желания. Он поглощал ее своим ртом, упиваясь ее вкусом, словно изголодавшийся путник. Опьяняющее, дурманящее поглощение, и девушка тонула в этом водовороте, бескорыстно отдавая каждую часть себя. В эту секунду она забыла обо всем: о мафиозных разборках, о врагах, жаждущих крови, о подставах и деловых сделках. Все это осталось там, за границей их мира, что сейчас был сосредоточен в поцелуе.

– М-м-м, Ангел, хочу тебя, – Девил простонал, обводя языком ее губы, словно собирая последние крошки изысканного лакомства.

– Нельзя, пока ты не поправишься, – властно ответила девушка, пусть ее затуманенные глаза и говорили о собственном желании.

Тело изголодалось по ласке любимого, по прикосновению его рук и губ, по жару, сосредоточенному внизу живота, по страсти, сжигающей дотла. Но, как она ни желала всего этого, приоритетом было его здоровье. Уже второй раз судьба демонстрировала, какой хрупкой была человеческая жизнь; третьего она не желает. Конечно же, девушка понимала, что трусить перед этим сильным мужчиной ни в коем случае нельзя, но и полностью искоренить в себе этот порыв не могла.

– Что значит «нельзя»? – возмутился Девил. – Я твой муж, мне законом приписано право обладания твоим телом.

Столько в его словах была властности и чувства собственника, что девушка не могла не улыбнуться. Вот это был ее Дьявол. Мужчина, который владел ее душой и телом и был прекрасно осведомлен в своей власти над ней.

– Доктор запретил, – игриво ответила Алекс, любуясь его нахмуренным лицом.

– Нужно напомнить ему, кто здесь главный!

– Да, и он ответит, что я! – весело засмеялась девушка, но в голосе ее сквозила такая схожая с ним властность.

– Черт, детка, такая ты возбуждаешь меня еще больше, – простонал Девил.

– Неужели? Хочешь поиграть в моего раба? Я приказываю, ты подчиняешься!

– М-м-м, заманчивое предложение, – подражая ее игривому тону, ответил мужчина, а потом его взгляд стал до невозможности нежным, и он поднес ее руку к губам, целуя пальчики и ладонь. – Я люблю тебя. И, возможно, от такого мужчины, как я, это и звучит глупо, но до тебя я никогда не верил в это, казалось бы, выдуманное чувство. Страсть, похоть, секс – вот что, по моему мнению, руководит мужчинами, но не любовь. И тогда в мою жизнь вошла ты. Светлый Ангел. Я захотел обладать тобой, полностью и бесповоротно.


– И ты обладаешь.

– Между нами нечто большее, чем просто любовь, – уверенно произнес он, смотря прямо в ее глаза, и Алекс слегка кивнула, соглашаясь с ним, ведь это было правдой.

– Это зависимость. Ты мой наркотик, мой воздух, моя кровь. Без тебя я пуста. Когда ты выгнал меня… – начала она, но Девил тут же перебил ее:

– Алекс, не надо.

– Тс-с-с, – она приложила палец к его губам. – Дай мне сказать. Когда ты выгнал меня, я была опустошена, но все же, несмотря на всю боль и грусть, я знала, что ты есть. Я могла покупать журналы с твоими фотографиями или следить через экран телевизора за твоей жизнью. Но когда тебя ранили, я поняла, что могу лишиться тебя навсегда. Фотографии будут с черной лентой, в словах телеведущих будет звучать фраза «Погибший миллиардер Девил Собер», а ко мне навсегда прикрепится титул «вдова». И я поняла, что это самое страшное из того, что может с нами случиться. И я сделаю все и пойду на все, лишь бы такого избежать.

– Тихо, Ангел, – он вытер соленую дорожку слез на ее щеке подушечкой большого пальца.

Алекс и не заметила, что плачет, пока не ощутила это нежное прикосновение, от которого трепетная дрожь побежала по ее коже.

– Если бы тебя не стало, я бы ушла вслед за тобой, – спокойно добавила она, но настолько глубокими и правдивыми были эти слова, что Девил ни на минуту не засомневался в них.

– Я поступил бы так же, – и это было больше, чем простая избитая фраза «я люблю тебя», больше, чем клятва перед алтарем, больше, чем ее жажда мести и его отчаянная попытка отпустить ее.

Словно сейчас они подтвердили вслух то, что являются частью друг друга. Неразрывной частью, без которой ни один из них не проживет и дня на этой земле. Алекс открыто вложила ему в руки оружие против себя, а Девил, вместо того чтобы направить дуло на нее, приставил его к своему собственному виску. Одним выстрелом можно было лишить мир двоих людей. Только они не собирались позволить этому случиться. Каждый из них будет стоять друг за друга, отстаивая жизнь кровью и потом, разбивая в кровь кулаки о выросшие на их пути стены и уничтожая даже самых сильных врагов, пока тем не станет понятно, что смерть – это спасение, если ты восстал против Дьявола и его жены.

– Кхм, – прочистил горло мужчина, пытаясь убрать неожиданную скованность в голосе от слишком сентиментального для него момента. – Я сегодня увидел интересное видео. Мои мальчики хорошо о тебе заботятся, не правда ли?

Алекс с опаской посмотрела на него, предполагая, что же такое мог увидеть ее муж.

– Видео?

– Да, мне было скучно, и Хангер решил меня развлечь.

Девушка еле сдержала неженственный порыв выругаться вслух. Черт, мало ли что ему подсунул этот псих?

– Я не могла больше оставаться беззащитной. Не могла позволить этой ситуации повториться. А кто, как не твои всадники, мог меня научить защищать свое?

– Родная, – устало выдохнул мужчина, недовольный вновь появившимися нотками страха в ее голосе. – Моему мужскому эго, конечно, не льстит то, что ты вынуждена защищать меня, когда должно быть наоборот. Но должен сказать, что это всегда было в тебе. Я понял это в тот момент, когда открыл твое досье. Твой отец отлично постарался сделать из маленькой девочки прекрасного солдата. Различные виды борьбы, уроки стрельбы, физические упражнения и закаливание воли – все, что необходимо, дабы стать смертоносным бойцом засекреченных подразделений.

– Да, он всегда хотел, чтобы я пошла на военную службу, – нахмурившись, припомнила девушка.

– И готовил тебя к этому, заставляя впитывать в себя навыки солдата с детства. И те годы, когда ты отказалась от такого образа жизни, не смогли перечеркнуть все знания, что ты успела поглотить. Они часть тебя. Просто их нужно было вытащить наружу. И я хотел быть тем, кто поможет котенку снова стать тигрицей, но, к сожалению, жизнь сама преподнесла тебе этот урок.

– Слишком жестокий урок. Словно меня бросили плавиться в аду, каждую секунду ощущая твою кровь на своих руках, видя тебя распростертым у моих ног и находясь в вечной неизвестности, услышу ли я твой голос снова.

– Такова моя жизнь, – не так поняв ее высказывание, сказал мужчина, и это слегка огорчило девушку.

– Мне все равно, какова твоя жизнь. Если, чтобы быть в ней, мне нужно убивать, я стану убийцей. Если нужно наказывать врагов, я стану палачом. Если нужно просто мило улыбаться в камеру, я стану красивой куклой. Кем угодно, слышишь? – возбужденно, на повышенных тонах воскликнула Алекс. – Но видеть, как твоя жизнь висит на волоске и ты покидаешь меня – вот это настоящий ад, Девил. Это бессилие перед единственной вещью в мире, которая мне неподвластна, перед смертью, истощает и тело, и душу.

– Я здесь, с тобой, мой Ангел. Забирайся ко мне, хочу чувствовать тебя рядом, – он похлопал ладонью по постели рядом с собой.

– Что скажут твои медсестры в ответ на эту выходку?

– Я знаю одну женщину, которая заверяла меня, что она здесь главная.

Приглушенный смешок вырвался из уст Алекс, свидетельствуя о ее капитуляции в этом мнимом сопротивлении. Забравшись к нему под бок, противоположный от раненого, она прижалась к телу любимого. Больничная койка была узкой, и девушке пришлось лежать на самом краю, но это ее не волновало. Быть рядом с ним, прижиматься к его твердому телу, вдыхать аромат его кожи, который смешался с запахом медикаментов, чувствовать его дыхание, что будоражило макушку ее головы, – все это делало ее настолько живой, насколько она не ощущала себя с того ужасного момента в церкви.

Девил нежно поцеловал ее в макушку, и ощущение внутреннего спокойствия нахлынуло на него. Сейчас сложно было поверить, что этот нежный котенок, который с таким доверчивым взглядом жался к нему в поисках ласки, мог превращаться в разъяренную тигрицу. Но он мог, и он видел тому подтверждение в снятом видео. Теперь бы увидеть это собственными глазами. Наблюдать, как напрягаются мышцы, готовясь отразить удар, как учащается дыхание и капельки пота стекают по разгоряченной коже. Кстати, он мог бы добиться этого и другим способом, когда она будет лежать под ним, сгорая от страсти. Но кто сказал, что нельзя получить и то, и другое? Она была его женой и всецело принадлежала ему, каждой минутой своего существования подтверждая это.

– Мне лишь жаль, что я не тот, кто обучает тебя, – вырвалось у него.

– Скоро у тебя появится возможность это исправить.

– Это будет забавно, – он хмыкнул.

– Почему?

– Вряд ли ты сможешь нанести мне хоть один удар. Эй! – вскрикнул мужчина, когда девушка сильно ущипнула его за бок.

– Позер!

– Как ты можешь так вести себя с раненым мужем?!

– Боже, ты, оказывается, можешь быть таким ребенком! – в ответ возмутилась Алекс. – А я-то считала, что детство в тебе давно отыграло.

– Я не знаю, что такое детство, но если это означает, что я могу над тобой подшучивать и видеть твой румянец возмущения и огонь негодования в глазах, то я соглашусь с тобой.

– Что значит, ты не знаешь, что такое детство? – тихо спросила она, понимая, что впервые задевает запретную тему, но ей до боли хотелось знать все о своем любимом, представить его маленьким мальчиком, понять, каким он был. Взбалмошным или серьезным? Ласковым или замкнутым в себе? Прижимался ли к матери или стоял в стороне? Какой он, мальчик Девил Собер, что превратился в грозу мафиозного мира, жестокого Дьявола?

– То и значит. У меня не было детства как такового, но вряд ли ты захочешь об этом услышать, – его наигранное безразличие заставило ее напрячься в его руках и возжелать стереть эту маску холодности, которую он иногда снимал лишь ради нее.