Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

 И сама пиши мне по адресу: Варнемюнде, Штрандвег, 17, гестенхауз Штолтера, Семенову, только все наоборот: начинай с имени, потом Штолтера, 17, Варнемюнде. ГДР. Поняла, дурочка глупенькая даже совсем?
 Слегка побаливает сердце, а так все ничего. В Москве сразу займись делами: позвони по тел.2506868 тов. Никольскому в Политиздат, узнай, как книга, и позвони ко мне по этому же адресу, позвони или заедь в «Октябрь» и узнай, как с рукописью и зайди в ВУОАП. Купи 10—11 экз. «Провокации» и вышли мне одну сюда.
 Нежно целуй моих девочек: Кузю и Ильича. Кузя пусть слушается, а то подарков не привезу и высеку, хотя она уже и засл. арт. респ.
 Отпиши про все новости. Без тебя — во всех смыслах — жестоко скучаю. Всем привет и салюты. А моя тебе нежность и желание.
Конец 1960-х (без даты)
 Письмо жене и дочкам из Калининграда
Здравствуйте, мои дорогие!
 Перед тем как схилять на косу, где сосны, дюны и снежные завалы, — пишу вам несколько строк. Да, Каточка, ты будешь очень смеяться, но сегодня утром здесь объявился — ты угадала — Лапин *.
 Под дверь моего номера была подсунута записка: «Прибыл, жду указаний, “Зоркий”». Но он уехал на концерт в Прейсиш Эйлау, а я уматываю сегодня в 12 часов на милицейской машине с редактором газеты Авдеевым.
 Вчера ходил по здешней тюрьме — смотрел ее на предмет романа, т.к. раньше здесь была тюрьма гестапо. Те места, где стояли у фашистов пулеметы, на углах всех пяти этажей, — у них пустые места, заколоченные тесом.
 Я видел двух приговоренных к смерти. Один молодой, в полосатом, стрижен — ходит по камере — изнасиловал 12-летнюю девочку, второй — желтый, обросший — лежит на нарах, не движется, только глазом поводит, когда открывают глазок, — убил жену, разрезал ее и замуровал в стену из-за ревности.
 А насильник ходит быстро, здоров, брит, на нарах лежит книга (очень толстая, раскрыта на середине).
 В камере 4 женщины, молоденькие, хохочут, веселятся — две воровки (2 года), две растратчицы (8 лет). Девки хорошенькие, модно причесанные, красиво одетые. Все бы ничего — только решетки.
 Иголку у надзирательницы просят — та не дает, не положено. Бабе не дают иголку — символ женской камеры в тюрьме.
 Так-то вот. Смеются почти во всех камерах, беззаботно играют в домино, бабы шьют мешки для атлантического флота.
 Меня заперли по моей просьбе в камеру смертников — я там был минут пять. Это страшно и очень просто.
 Засим — целую вас, мои нежные, дверей не отпирать, улицу переходить при зеленом свете, ночью не ходить. Ужасно я об вас беспокоюсь.
* Эстрадный артист из Ташкента, хороший знакомый Юлиана Семенова.
Конец 1960-х
 
 Венгрия
 Открытка
Раскосые мой!
(й — не считать кратким, это помарка!) Отправляю вам писульку в Ольгин день — авось, выйдет 1-го придет ко 2-му.
 Целую вас всех. Тут холодно, пусть и тихо. Пробую писать. Со мной что-то случилось — не пишется.
Ваш Папанин.
 Конец 1960-х
 Венгрия
 Здравствуйте мои золотые!
Вот я и кончил работу. Переехал из Леаньфалу, из деревни, снова в Будапешт. А завтра, а вернее даже сегодня ночью буду охотиться у охотника Кальмана, про которого я написал стихи.
 Я тут написал несколько длинных, глуповато-нерифмованных стихов. Смертельно хочу домой. Я так понимаю Алексея Толстого, который рвался в Россию после трех лет эмиграции. Я бы, конечно, не выдержал больше трех месяцев — или спился бы, или пустил себе пулю в височную область черепа.
 Послезавтра я вылетаю к вам и очень хочу долететь и увидеть вас — кругло-раскосо-голубоглазых. А письмишко пускаю наперегонки с собой.
 Целую вас, мои нежные люди.
 Повесть вышла объемом в 120—140 страниц за семь дней. Былые темпы. Слава богу. А я уж стал подумывать о творческой импотенции.
 Нет! Есть еще порох в пороховницах! Зато узнал полную меру бессонницы. Сплю три-четыре часа с двумя таблетками ноксерона.
 Только Астрахань и Кирсанов могут привести меня в порядок. В принципе я должен был бы здесь жить до конца сентября. Но я сделал все и теперь рвусь к вам. И целую вас еще раз. И иду покупать подарок Дуньке.
 Пока.
 Юлиан Семенов.
 По-венгерски меня зовут Дьюла. 
19 марта 1969 года
 Открытка из Японии
Дорогие мои девочки! Целую вас всех нежно, очень о вас скучаю. Просто-таки очень! Позванивайте Игорю в «Правду», дабы он мне передавал о вас — как вы без меня. Целую вас, дай вам Бог счастья.
Ваш Семенов-Сан.
 Март 1969 года Токио,
 Гранд-отель