Том 1. Стихотворения

Часть 74 из 160 Информация о книге
 Рим. 24.III.14 
  Перстень   ^* 
   Рубины мрачные цвели, чернели в нем,
   Внутри пурпурно-кровяные,
 Алмазы вспыхивали розовым огнем,
   Дробясь, как слезы ледяные.
 
  Бесценными играл заветный перстень мой,
   Но затаенными лучами:
 Так светит и горит сокрытый полутьмой
   Старинный образ в царском храме.
 
  И долго я глядел на этот божий дар
   С тоскою, смутной и тревожной,
 И опускал глаза, переходя базар,
   В толпе крикливой и ничтожной.
 
 
 7. I.15 
 Москва 
  Слово   ^* 
   Молчат гробницы, мумии и кости,—
   Лишь слову жизнь дана:
 Из древней тьмы, на мировом погосте,
   Звучат лишь Письмена.
 
  И нет у нас иного достоянья!
   Умейте же беречь
 Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
   Наш дар бессмертный — речь.
 
 
 7. I.15 Москва 
  «Просыпаюсь в полумраке…»   ^* 
   Просыпаюсь в полумраке.
 В занесенное окно
 Смуглым золотом Исакий
 Смотрит дивно и темно.
 
  Утро сумрачное снежно,
 Крест ушел в густую мглу.
 За окном уютно, нежно
 Жмутся голуби к стеклу.
 
  Все мне радостно и ново:
 Запах кофе, люстры свет,
 Мех ковра, уют алькова
 И сырой мороз газет.
 
 
 17. I.15 
 Петербург 
  Святой Евстафий   ^* 
   Ловец великий перед богом,
 Я алчен в молодости был.
 В восторге буйном, злом и строгом,
 По горным долам и отрогам
 Я расточал мой ловчий пыл.
 
  — Простите, девственные сени
 Языческих родимых мест.
 Ты сокрушил мои колени,
 Смиренный Взор, голгофский Крест.
 
  Вот дал я волю пестрым сворам,
 Узду коню: рога, рога
 Летят над лиственным узором,
 А я — за ними, пьян простором,
 Погоней, жаждою врага.
 
  — Простите, девственные сени,
 Поющий лес, гремящий бор.
 Ты сокрушил мои колени,
 Голгофский Крест, смиренный Взор:
 
  Мрак и стволы великой чащи,
 Органных труб умолкший ряд,
 Взор и смиренный и грозящий,
 И Крест из пламени, горящий
 В рогах, откинутых назад.
 
 
 27. VIII.15 
  Васильевское 
  Поэту   ^* 
   В глубоких колодцах вода холодна,
 И чем холоднее, тем чище она.
 Пастух нерадивый напьется из лужи
 И в луже напоит отару свою,
 Но добрый опустит в колодец бадью,
 Веревку к веревке привяжет потуже.
 
  Бесценный алмаз, оброненный в ночи,
 Раб ищет при свете грошовой свечи,
 Но зорко он смотрит по пыльным дорогам,
 Он ковшиком держит сухую ладонь,
 От ветра и тьмы ограждая огонь —
 И знай: он с алмазом вернется к чертогам.
 
 
 27. VIII.15 
 Васильевское 
  «Взойди, о Ночь, на горний свой престол…»   ^* 
   Взойди, о Ночь, на горний свой престол,
 Стань в бездне бездн, от блеска звезд туманной,
 Мир тишины исполни первозданной
 И сонных вод смири немой глагол.
 
  В отверстый храм земли, небес, морей
 Вновь прихожу с мольбою и тоскою:
 Коснись, о Ночь, целящею рукою,
 Коснись чела как божий иерей.
 
  Дала судьба мне слишком щедрый дар,
 Виденья дня безмерно ярки были:
 Росистый хлад твоей епитрахили
 Да утолит души мятежный жар.
 
 
 31. VIII.15 
 Васильевское 
  Невеста («Я косы девичьи плела…»)   ^* 
   Я косы девичьи плела,
 На подоконнике сидела,
 А ночь созвездьями цвела,
 А море медленно шумело,
 И степь дрожала в полусне
 Своим таинственным журчаньем…
 Кто до тебя вошел ко мне?
 Кто, в эту ночь перед венчаньем,
 Мне душу истомил такой
 Любовью, нежностью и мукой?
 Кому я отдалась с тоской
 Перед последнею разлукой?
 
 
 2. IX.15 
  «Роса, при бледно-розовом огне…»   ^* 
   Роса, при бледно-розовом огне
 Далекого востока, золотится.
 В степи сидит пустушка на копне.
 В степи рассвет, в степи роса дымится.
 
  День впереди, столь радостный для нас,
 А сзади ночь, похожая на тучу.
 Спят пастухи. Бараны сбились в кучу,
 Сверкая янтарями спящих глаз.
 
 
 2. IX.15 
  Цейлон   ^* 
 Гора Алагалла
   В лесах кричит павлин, шумят и плещут ливни,
 В болотистых низах, в долинах рек — потоп.
 Слоны залезли в грязь, стоят, поднявши бивни,
 Сырые хоботы закинувши на лоб.
 
  На тучах зелень пальм — безжизненней металла,
 И, тяжко заступив графитный горизонт,
 Глядит из-за лесов нагая Алагалла,
 Как сизый мастодонт.
Перейти к странице:
Предыдущая страница
Следующая страница