Мафиози и его мальчик (СИ)

Он и сам не ожидал, что вид улицы, на которой он провел детство, произведёт на него такой эффект. Он не был здесь почти десять лет – с тех пор, как отец отправил его в Англию, приезжал всего пару раз. И Андрей не мог бы сказать, что скучал – с ним произошло слишком много всего, чтобы у него было время думать о своём старом дворе и о доме в четыре этажа, где вряд ли уже помнили его.
Сейчас Андрей смотрел на окна, тонувшие в полумраке зелёного двора, и думал о том, почему всё произошло именно так? Или, вернее, когда всё началось?
Когда ему было четыре, отец носил его на плече, как, наверное, все отцы носят детей.
Когда ему было шесть, Георгий Журавлёв провожал его в школу – тогда ещё самую обычную, потому что депутатом отец стал позднее.
Когда Андрею было десять, отец всё ещё любил его – в этом он был уверен на все сто.
И только потом… Может быть, в то проклятое лето, когда он, сам не зная того, напрочь изменил всю свою жизнь, а может быть - позже.
Андрей закрыл глаза и понял вдруг абсолютно ясно – да, именно тогда. В том году отец уже не водил его в школу и не спрашивал после работы, как прошёл день.
Что-то пролегло между ними, невидимая, но отчётливо ощутимая тьма разделила его мир пополам.
Андрей пытался представить, что было бы с ним, не будь того лета – и не смог.
Отец любил бы его? Может быть, да.
А Яр?
Андрей зажмурился от внезапного понимания: может быть, тоже да. Без боли, без ненависти, без унижений – если бы только тогда Андрей не захотел с ним поиграть.
Андрей качнул головой, отгоняя подступившее к горлу чувство вины.
“Поиграть?” – спросил он сам себя и сам же ответил: “Это никогда не было игрой”.
Он снова сосредоточился на собственной злости и шагнул к подъезду.
Отец был там. Дома. Один. Будто ждал его – хотя Андрей был уверен, что мысли его сейчас могут быть о ком угодно, только не о нём.
Он молча опустил фото на стол перед ним и попытался заглянуть глаза – сверху вниз, потому что отец не стал вставать, чтобы встретить его.
Георгий Журавлёв молча разглядывал фото несколько секунд, а затем произнес:
- Ты мне всегда нравился тут.
Андрей скрипнул зубами, потому что тот так и не посмотрел на него.
- Такой хороший мальчик… Я даже думал, ты окончишь колледж и…
- Не ври, - отрезал Андрей и вытащил фото из-под носа отца, чтоб тот больше не мог не смотреть на него, не нести чушь. – Тогда ты уже ненавидел меня. Тогда ты уже отправил меня туда, откуда я не смог бы тебя доставать.
Георгий Журавлёв наконец откинулся в кресле и посмотрел на него.
- И что? Хочешь сказать, я был не прав?
Андрей покачал головой.
- Теперь, когда ты смешал мою фамилию с дерьмом?
Андрей стиснул зубы. Тут ему было нечего сказать. А Георгий встал и процедил уже совсем другим голосом, ярость в котором если и сдерживал, то с трудом:
- Мой сын шлюха! Сын! Даже не дочь! И ты смеешь являться ко мне и что-то спрашивать с меня?
Андрей молчал. Губы его побелели, и от лица отлила кровь. Но Георгий уже завёлся и останавливаться явно не собирался.
- Подстилка педофила. Убийцы. Что ты молчишь? Боишься ответить: “Да?”.
Георгий замахнулся, намереваясь ударить Андрея по лицу, но тот перехватил его руку и до боли сжал в своей.
- Не смей так со мной говорить, - процедил Андрей.
- Или что?
- И не смей так говорить о нём.
Андрей сам не заметил, как пистолет оказался в его руке. Целясь отцу в подбородок, он медленно обошёл стол.
- Ты выставил его таким. Ты сделал его таким. И ты заставляешь его платить за то, что он не совершал.
- С чего ты взял? – губы Георгия надломились в усмешке.
- Ты подсунул это фото ему. И мальчика тоже подсунул ты. Этот Андрей… В чём он был виноват, кроме того, что напомнил тебе меня?
- Я подсунул мальчика, - Георгий кивнул. – Это так. Но всё остальное он сделал сам.
Андрей стоял неподвижно, ожидая продолжения, но Георгий замолк. И Андрей тоже не знал, что сказать. “Он не мог”? Яр как раз таки отлично мог, и даже он мог бы поверить в то, что Яр в самом деле убил этого мальчишку – так далеко он зашёл.
- Давай, нажми курок.
Только теперь Андрей понял, что всё ещё держит в руках пистолет. И нажать курок в самом деле было так просто – он делал это много раз.
Андрей прикрыл глаза, отгоняя воспоминания – горячую ладонь отца, сжимающую его руку, улыбку, с которой Журавлёв приносил домой гостинцы.
- Пошёл ты, - выдохнул он. Развернулся и двинулся прочь.
К Яру Андрей решился прийти не сразу – только после первого суда, когда того отказались выпустить под залог. Боялся – впервые за все годы знакомства с этим человеком по-настоящему боялся его.
Оказалось – зря. Яр выглядел больным. Вряд ли он в самом деле болел, но лицо его осунулось, а в глазах поселилась тьма. Андрей вошёл в камеру для встреч и замер, не зная, что сказать. Яр тоже молчал. На Андрея он не смотрел.
- Ярик… - позвал он.
Яр молчал.
- Ярик, посмотри на меня.
Андрей подошёл вплотную и коснулся его небритой щеки рукой.
Яр поймал его запястье и медленно поднял глаза.
- Я его не убивал, - упрямо повторил он. Так, будто говорил это уже в тысячный раз. – Андрюша, я никогда бы не убил того, кто похож на тебя.
Андрей закрыл глаза. Он не знал, верить или нет. Он давно уже не знал, чего от Яра ждать. А в эту секунду, когда пальцы Яра лежали на его руке, а глаза смотрели в его глаза, понял вдруг, что ему всё равно. Даже если Яр безумец. Даже если он в самом деле убил мальчишку ни за что. Андрей понял, что даже тогда всё равно не сможет ненавидеть его.
- Ярик, скажи мне, что я могу сделать для тебя, - произнёс он.
Яр со свистом втянул носом воздух. Сжал руку Андрея ещё сильней, причиняя боль.
- Ничего.
Андрей открыл глаза.
- Спасибо, что пришёл.
Андрей скрипнул зубами.
- Я знаю, кто подставил тебя.
- Я тоже. И что?
- И – что?
Яр покачал головой.
- Не лезь в это. Я все решу. Мне просто нужно время.
Андрей молчал, не решаясь вырвать руку из его рук.
- Пусти, - наконец тихо сказал он. Яр кивнул и отпустил его. – Увидимся на суде.
- Андрей, не приходи!
- Я приду.
Он вышел за дверь и понял, что злость стала только сильней. Стояла уже середина марта. Андрей успешно закончил несколько фотосессий для Men’s Health и должен был бы искать помещение для студии, но сосредоточиться на работе не мог, как бы ни хотел.
Суды тянулись один за другим. Адвокат, которого нашёл Антон, вроде бы работал хорошо, но дело, в котором не было ни свидетелей, ни улик довести до победы не мог.
Стоило ему отыскать хотя бы одного человека, который мог выступить в поддержку Яра, как тот исчезал. И когда в начале апреля адвокат, Владимир Бондарев, пришёл к нему с известием о том, что есть мальчик по имени Андрей, готовый выступить в защиту Яра на суде, тот только рявкнул:
- Не сметь!
- Вы что, хотите сесть?! – Бондарев тоже начинал терять терпение.
- Лучше сесть, - процедил Яр, – но не вмешивать его сюда.
Андрей тогда выступать так и не стал, но, как и обещал, ходил на все суды. Сидел в зале и смотрел, бледный как мел, заставляя Яра также то бледнеть, то краснеть.
Улики были одна постыднее другой, и прокурор без зазрения совести пускал в ход всё – образцы спермы, откопанные неизвестно где, волосы, видеозаписи, кровь.
Яр только сжимал подлокотники. Его адвокат тоже вертелся на удивление умело, выворачивая любые показания на себя. Но когда на экране проектора перед судом оказалась выведена видеозапись, где Яр собственной персоной трахает худенького мальчика, повёрнутого лицом в пол, только устало прикрыл глаза.
- Дата в правом нижнем углу указывает на то, что запись была сделана 16 декабря, в ночь гибели несчастного Андрея Жидорёва.