Мафиози и его мальчик (СИ)

- Посмотрим, - задумчиво произнёс адвокат. Ему, в отличие от Яра, было неспокойно.
Андрей на последние заседания не приходил – и Яру от этого тоже было немножечко легче. Позориться при всех было неприятно, но позориться при Андрее – неприятно вдвойне.
Шестого августа он дал интервью, в котором рассказал о своей готовности опровергнуть несправедливо выдвинутые в его адрес обвинения, а шестнадцатого адвокат предложил ему на выбор ещё трёх парней из эскорт служб, которые готовы были говорить что угодно.
Яру окончательно полегчало. Он даже позвонил Диме. Спросил, как дела у Андрея и, узнав после долгой паузы, что, в общем-то, всё хорошо, пообещал перевести на его счёт пятьдесят тысяч на всякий пожарный и попросил подарить Андрею что-нибудь. Что именно - сходу сообразить он не мог.
- Подари куртку, - попросил он, - осень скоро.
- Ярослав Игнатьевич… - Дима сглотнул. – Я могу, но должен вас предупредить – он понял всё. Уже давно.
- Что?…
- Ещё в феврале, Ярослав Игнатьевич. Он слышал наш разговор.
На сердце у Яра снова стало тяжело.
- И… Что сказал? Почему он ко мне не пришёл?
- Он ходил. Кажется, вас в тот день… - он замолк и продолжил уже после паузы. – Арестовали.
Яр откинулся назад и закрыл глаза.
- Вот оно что…
Снова наступила тишина. Он не знал, что ещё сказать. Нужно было ехать к Андрею и разбираться во всём самому. Тем более нужно было его поблагодарить.
- Ладно, я понял, подарок сам пошлю.
Он повесил трубку, вызвал Антона и попросил принести каталог, сделал заказ и хотел было сначала сам отвезти куртку Андрею, но потом решил всё-таки послать по почте, а для разговора приехать чуть позже, когда подарок придёт.
Он оттягивал этот момент как мог и сам понимал уже, что это трусость, но поделать с собой ничего не мог.
Подарок был отправлен, но поехать к Андрею у него так и не вышло – вечером следующего дня позвонил Антон и срывающимся голосом сообщил, что акции, в которые они вкладывали деньги весь прошлый год, упали в цене в два раза.
- Что? – Яр прокашлялся, обнаружив, что голос охрип, и повторил уже иначе. - Что? Это же был стопроцентный доход, разве нет?
Антон молчал.
- Привези мне отчёт, - приказал Яр.
В течение дня звонки повторялись ещё шесть раз – звонил с дороги сам Антон, звонили директора и главный бухгалтер.
- Ярослав Игнатьевич… Мне очень неудобно вам говорить, - сказал один из них, звонивший последним. – Но ваша фирма развалится со дня на день. Извините, я ухожу.
- Идиот, - не сдержался Яр. – Куда пойдёшь?
- Найду.
Вместе с главным бухгалтером, уволившимся через три дня, исчезла почти вся наличка, а активы стремительно сдувались с каждым днём.
Заседание, назначенное на 19 августа, перенесли, потому что всем, включая прокурора, было не до того, и состоялось оно уже двадцатого сентября. К тому времени на руках у Яра оставалась недвижимость и треть руководящего состава, а также Антон в качестве группы поддержки. Наличность тоже подходила к концу, потому что то и дело приходилось затыкать возникающие дыры.
Своим мальчикам Яр заплатил только треть от того, что обещал, но это всё же было больше, чем ничего, так что он ещё надеялся на благополучный исход.
Судья в течение месяца трижды просил повысить “ставку”, и Яр соглашался, пока не обнаружил, что денег достать просто негде.
- Скажи, заплачу, когда оправдает! – рявкнул Яр в конце концов Антону, который принёс сию недобрую весть.
Первым допрашивали мальчика по имени Тамир – симпатичного, смуглого и худенького.
- Вас часто вызывал Ярослав? – спросил его прокурор.
- Бывало иногда.
- Как и ваших друзей?
- Да.
- И что он делал с вами?
Мальчик покосился на Яра и снова уставился в стол.
- Он любил бить нас.
Яр сделал попытку вскочить, но двое охранников удержали его за плечи.
- Что ещё?
- Ну, конечно, секс. Он любил делать это… Жёстко. Понимаете?
- Нет.
- Некоторых он рвал. Тогда давал ещё денег. И все молчали потом.
Яр сжал кулаки.
- Я вас понял, - сказал прокурор тихо и мягко. – А каких мальчиков предпочитал Ярослав Толкунов?
- Он не очень любил таких, как я. Поэтому нечасто вызывал. Больше светленьких. Похожих на… - Тамир прокашлялся. – На Андрея.
Яр взвыл. Настоящий Андрей сидел в зале и слушал всё, и Яр даже представить себе не мог, что творилось у того в голове.
- Он любил вас оскорблять?
- Да. Очень. Это заводило его.
- Мог ли ударить?
- Да. Иногда бил. Иногда не сильно… А иногда… До синяков.
- Скажите, как вы считаете, мог ли он не рассчитать силу? Могли ли его игры привести к летальному исходу?
- Я думаю, да, – Тамир замолк, а затем добавил. – Жалко Андрея. Да.
Яр тихонько взвыл. Посмотрел на своего адвоката, пытаясь поймать его взгляд, но тот смотрел на свидетеля – белый как мел. Секунду назад, отвечая на его вопросы, мальчик говорил совсем не то. И в то же время он не противоречил себе.
Яр попытался просигналить адвокату, чтобы тот не выводил на допрос других – но было поздно. И два следующих допроса прошли по той же схеме. Яру оставалось только сжимать кулаки и несильно бить ими по столу – так, чтобы не слышал никто.
Он уже думал, что весь этот концерт подходит к концу, когда прокурор попросил выйти на трибуну последнего свидетеля: Андрея Журавлёва.
Яр почувствовал, как сердце останавливается. “Если они успели поработать и с Андреем”, - промелькнуло в голове, - “то проще застрелиться самому”.
Андрей, однако, упорно держался своей линии.
- Ваше мнение не изменилось после того, как вы слышали показания молодых людей из службы эскорта?
Андрей пожал плечами и покосился на Яра, бледного как мел.
- Моё мнение не имеет значения, - сказал он. – Я лишь изложил вам то, что знал о Яре сам.
- А с учётом того, что вы знаете о нём теперь, вы по-прежнему считаете, что он не способен на убийство?
Андрей поджал губы.
- Яр не убил бы ребёнка. Никогда.
- Может, он не знал, сколько погибшему лет?
Андрей молчал.
- Может, он просто хотел воспользоваться услугами мальчика – одного из таких, как он любил. Такого, как вы. Потом, - прокурор щёлкнул пальцами, - случился конфликт. Ярослав ударил его и… Летальный исход?
Андрей тоже сжал пальцы в кулаки.
- Вам нечего сказать, - констатировал прокурор, - тогда, пожалуй, добавлю я.
Он подошёл к столу судьи и положил на стол почтовую накладную.
- Вскоре после того, как наш уважаемый Андрей Георгиевич Журавлёв выступил на суде в прошлый раз, он получил посылку от подсудимого, весом около трёх килограмм. Так ли это, господин Журавлёв?
- Не совсем так.
- Поправьте меня.
Андрей поджал губы.
- Посылка пришла в августе. Намного позже того, как я выступал.
- И тем не менее, отправителем был Толкунов. Что было внутри?
Андрей смотрел на него зло.
- Кожаная куртка, - процедил он. – Вы что, хотите предположить, что он купил меня за кожаную куртку?
- Какой фирмы и модели была куртка?
- Не знаю! Я не фотомодель, чтобы такие вещи запоминать!
- Хотя бы фирму вы можете назвать?
Андрей поджал губы на секунду, а затем произнёс:
- Calvin Klein.
- Заказ на куртку ценой две тысячи долларов был оформлен подсудимым шестнадцатого августа. Скажите, господин Журавлёв, сколько подобных вещей вы получили от Ярослава за последний год?
- Проверьте накладные! Ясно же, что я могу вам соврать!
- Накладных обнаружить не удалось, что ещё не говорит о том, что это был единственный подарок. Уважаемый судья, уважаемые присяжные, если у кого-то факт взятки вызывает сомнение, я предлагаю провести дополнительное расследование по этому поводу, привлечь новых свидетелей…
Яр закрыл руками глаза.
- Всё, - тихо сказал он.
Андрей не смотрел на него. По скулам его гуляли желваки, а на душе было так тошно, что он уже не мог ничего сказать.