Приватный танец для Командора (СИ)
От последней сказанной фразы у меня екнуло в груди. Причины у меня были самые что ни на есть отвратительные, и меня совершенно не устраивало, если о них узнает Райдэк.
— Когда все это закончится, командор, наши пути опять разойдутся.
— Кто знает, Агни, — Райдэк склонил к плечу голову, иронично приподняв бровь. — Возможно, они снова когда-нибудь пересекутся… Идите. Вас ждут. Да и мне давно пора, — произнес он уже совершенно серьезно.
— Мне по-прежнему докладывать вам обстановку каждые полчаса? — я поднялась с тумбы, поставив на нее пустую сейк-капсулу. — Я боюсь, что буду вам только мешать работать. Хотя, по-хорошему, следовало заставить вас отчитываться передо мной.
Райдэк улыбнулся, прокрутил браслет на своей руке вокруг запястья, и на нем зеленым цветом замигали цифры. Что-то набрав на нем пальцами, он взял мою руку и проделал с моим браслетом те же манипуляции.
— Я настроил приемники наших кайдшеров друг на друга. Вот здесь можно увидеть состояние моего организма, — указал он на светящиеся циферки на поверхности. — Давление, сердцебиение, температура… А я буду видеть ваши показатели и знать, что у вас все в порядке.
— Лакс, — моему возмущению не было предела. — А нельзя было сделать это раньше и не дергать меня?
— Нельзя, — поджал кривящиеся в усмешке губы Райдэк. — Я должен был слышать ваш голос.
— Ну, знаете… — гневно фыркнула я, собираясь вернуться в док.
— И все? Вы вот так и уйдете? — остановил меня на полпути Райдэк.
Недоуменно нахмурившись, я повернулась к мужчине, не понимая сути его претензий.
— Именно так вы расстаетесь с напарниками, когда они идут на опасную операцию? — Райдэк выглядел невозмутимо спокойным, поэтому я никак не могла сообразить, говорит он серьезно или шутит.
— Я жму им руку и желаю удачи.
— Тогда пожмем друг другу руки, — протянул мне ладонь командор.
Помедлив несколько секунд, я вложила в руку мужчины свою. Длинные пальцы крепко сомкнулись вокруг моей ладони, захватывая ее в теплый плен, и от запястья к локтю волной побежали мурашки.
— Удачи, Агни, — он смотрел на меня сверху-вниз, не отпуская из захвата, и в серых глазах, как мигающие на экране бортового компьютера строки, менялись эмоции, пробирающиеся мне по кожу и лишающие привычного, выработанного годами самоконтроля. Этот мужчина все время ломал мою внутреннюю защиту, проникая на запретную территорию.
— Будьте осторожны, командор, — медленно вытянув из ладони Торна руку, я сжала ее в кулак, не желая показывать мужчине свою слабость. Пальцы дрожали. Точно не знаю из-за чего: может, от внезапно охватившего меня волнения, а может, из-за того, что рукопожатие Райдэка мне нравилось. И… лакс, точно не так, как рукопожатие напарника или друга.
Глава 20
Вновь вылетая на задание, я заметила два покинувших борт "Феникса" скайлза*, направляющихся куда-то на север. Проводив их долгим взглядом, невольно опустила голову и посмотрела на браслет. Пульс командора был ровным и спокойным, словно мужчина отправлялся на прогулку, а не на опасную для жизни авантюру. Его хладнокровию можно было позавидовать, потому что в отличие от него мне вся эта затея не нравилась. Я опасалась, как бы в попытке что-то исправить командор не сделал хуже.
Зондакар трясло с завидным постоянством. Условия, в которых приходилось работать, были просто адскими, а начавшийся к вечеру ледяной дождь сделал их просто невыносимыми. Те, кому посчастливилось не погибнуть, но не повезло застрять под обломками, умирали от переохлаждения.
Не знаю, была ли это заслуга Райдэка или планета решила дать нам передышку, но к середине ночи толчки стали повторяться с большим перерывом, к утру их амплитуда уменьшилась, а к обеду следующего дня вибрация и вовсе прекратилась. Воодушевленные такой удачей, мы стали работать с двойным усердием, опустив на землю тяжелую технику и все мобильные бригады, какие у нас были. Под завалами обнаруживалось все меньше выживших, и поисковики стали отлетать все дальше от контрольных баз в поисках местных жителей. Чудовищные разрушения были повсюду. С высоты полета мы с угрюмым молчанием разглядывали стертые с лица планеты города, смытые цунами острова и прибрежные районы.
Мы подбирали всех, кого находили, хотя должна признаться, чего я совсем не ожидала, так это того, что покинуть гибнущий мир пожелают не все. В одном из полуразрушенных домиков на окраине какого-то городка мы нашли выжившую после землетрясения престарелую пару супругов. Старики, укутавшись в теплое одеяло, сидели на полу, крепко обнявшись. Сухая ладонь женщины с тонкой, как лист пергамента, желтой кожей покоилась в крючковатых пальцах мужчины, и в глазах стариков, к своему удивлению, я увидела не страх и не отчаяние, а только бесконечную нежность, которую они так искренне дарили друг другу.
В моей памяти эти двое навсегда останутся символом вечной и преданной любви. Той самой — до последнего вздоха, способной и на краю гибели согревать сердце теплом своих объятий. С которой не страшно шагнуть за черту вечности, зная, что на ее пороге рядом с тобой всегда будет любящая душа.
Они сказали, что не хотят занимать чужое место на корабле, что хотят умереть вместе — в доме, где они прожили долгую и счастливую жизнь, и сколько мы их ни уговаривали, переубедить так и не смогли, впрочем, и времени на это у нас особого не было. Стэн оставил им капсулы со снотворным, чтобы, когда катастрофа достигнет своего апогея, они могли уснуть и не чувствовать боли.
Сколько бы дальше мы не находили зондакарцев, и какие разные ситуации не возникали бы, перед моими глазами стояла картина крепко сцепленных рук стариков. Так много всего было в этом жесте — того, что невозможно выразить словами, того, что идет из глубины души — от самого сердца.
Удивительно, но четкой параллелью этим двоим моя память рисовала наше рукопожатие с Райдэком: рука в руке, глаза в глаза… У меня возникало какое-то совершенно идиотское чувство, будто он со мной прощался, и тогда я как параноик всматривалась в его жизненные показатели на браслете, а когда обнаруживала, что они в норме, говорила себе, что Агни Паркер полная дура.
Стабильная сейсмическая обстановка за Зондакаре продержалась чуть больше трех крамов. К тому моменту крейсера были забиты под завязку, и Гилберт отдал приказ их командованию возвращаться обратно. Вояджер же продолжал нести свою вахту даже тогда, когда толчки возобновились и трясти стало еще сильнее, чем прежде.
Мы все вались с ног от усталости, не позволяя себе расслабиться даже на минуту. Держались только на стабилизаторах и энергетических таблетках, продолжая спасательные операции. Когда в передатчиках прозвучал сигнал, требующий всем расчетам вернуться на борт "Феникса", наш экипаж еще грузил раненых в пиккеры.
— Агни, это шанс, — дернул меня за руку Хок, как только капсулы поднялись вверх и полетели к вояджеру. — Надо сваливать, — шепнул он. — Лучшей возможности не будет. Удалимся на приличное расстояние, и тогда сообщим на вояджер, что мы возвращаемся на базу самостоятельно.
Хок был прав, и план был хорош, одно "но"… у меня почему-то душа была не на месте. Такое гадкое чувство тревоги, засевшее шашелем под сердцем и точившее его с завидным усердием и мерзопакостным скрежещущим звуком. Я поняла, откуда оно возникло, только тогда, когда вместо того, чтобы поспешить в рубку стрэйнджера, остановилась на полпути и посмотрела на браслет.
Все показатели Райдэка были отвратительными: давление упало, сердцебиение участилось, температура стремительно повышалась. Я смотрела на прыгающие у меня перед глазами цифры — и что-то внутри закручивалось в болезненный узел, натягивая струны моих нервов до предела.
— Командор, прием, как меня слышите? Командор, с вами все в порядке? — я поднесла к губам запястье, рассчитывая услышать в динамике голос Райдэка, а поймав вместо него тишину, ринулась в рубку, отдав распоряжение вернуться на вояджер.