Приватный танец для Командора (СИ)
Настоящие водопады обнаружились чуть ниже. Бурлящие белоснежные потоки били из расщелин, находившихся под покрытыми изумрудной травой плато. А всю поверхность этих площадок занимали своего рода поселения или, скорее, города, если их так можно было назвать. Все постройки располагались по кругу и напоминали огромные грибообразные башни, от основания которых в стороны расходились кольца различного диаметра, соединенные между собой странными игольчатыми конструкциями. На вершине одной из площадок я заприметила что-то, очень похожее на фантастический бастион. Его белая, наклоненная под углом к центру стена, окружала гигантское дерево сантарии, крона которой в два раз превышала высоту самой большой постройки.
Созданный проктэррианцами высокогорный район не только не нарушал красоты ландшафта, а ненавязчиво вписываясь в его форму и объем, становился неотъемлемой частью. Я не заметила здесь ни чадящих смрадом труб, ни вышек электростанций, ни блоков реакторов, а потому предположила, что источники энергии, питающие города, альтернативные и явно высокоэкологичные.
Горы внезапно закончились, и теперь под нами была только бескрайняя вода, такая чистая, что даже с высоты можно было видеть причудливую форму коралловых рифов, находящихся под ее толщей.
Мы летели к острову, стрельчатым пиком возвышающемуся посреди океана. А когда приблизились, то стало понятно, что возвышался не остров, а своеобразный замок, построенный на нем. Издалека две его разновысокие башни напомнили мне камертон, одна часть которого походила на скругленную и вытянутую спасательную капсулу, а другая — на допотопный многоразовый челнок, застывший перед взлетом на старте. Вблизи же все оказалось намного масштабнее и красивее. Я поняла замысел архитектора, только когда мы опустились на зеленую квадратную площадку на земле. Фундамент здания расходился в стороны, как диковинные корни гигантского дерева из камня и бетона, вросшие в замшелый холм. Башни символизировали его раздвоившийся ствол, а нависающие над пиками крыш пышные сиреневые облака — раскидистую крону. Замок был похож на цветущую сантарию. И это выглядело совершенно невероятно. Просто дух захватывало.
Меня даже приглашать пройти дальше не нужно было.
Интерес испытателя взял верх, и теперь я хотела все рассмотреть поближе, энергично топая вперед по вымощенным светло-серым камнем дорожкам, ведущим к дому.
Навстречу мне из трапециевидной аркады выбежала девушка, и мы с ней замерли, жадно разглядывая друг друга, словно два неожиданно встретившихся в пустыне путника.
Если проктэррианцы действительно прятали своих женщин, то теперь понимаю, почему. Та, что стояла передо мной, была потрясающей красавицей. Чтобы добиться таких идеальных пропорций лица, многие кинодивы тратили миллионы кредитов, ложась под лазерный корректор пластических хирургов. Здесь все было настоящим — от кончиков густых вьющихся темной рекой волос до завораживающе красивых голубых глаз, наивно распахнутых, как незабудки.
— Авэмэ, — не в силах сдержать восхищенной улыбки, произнесла я.
— Авэмэ, ория, — совершенно радужно улыбнулась мне в ответ незнакомка.
— Тар дэ, — вежливо поправил ее Ной, и девушка, восторженно хлопнув огромными глазищами, почтительно склонила голову.
Эх, Ной, и кто тебя за язык-то тянул? А мы так хорошо с ней начали. Интересно, девушкам к тар дэ тоже прикасаться нельзя? А то чувствую себя какой-то прокаженной.
— И амэ Актэя.
Несложно было догадаться по жестам и выражению лица, что незнакомка только что мне представилась, поэтому, улыбнувшись как можно радушнее и доброжелательнее, я ей ответила:
— А меня Агни. Ко мне можно обращаться на "ты" и кланяться совершенно необязательно.
Актэя мгновенно перевела взгляд с меня на Ноя, и когда он обратился к ней на проктэррианском, радость моя мгновенно сменилась тоскливым унынием. Ну конечно. Размечталась. Кто же меня оставит наедине с той, у которой я смогу выведать все секреты и тайны?
— Вы не говорите на межгалактическом? — ответ я уже знала, но спросилось как-то само собой.
Голубоглазое чудо вновь вопрошающе посмотрело на Ноя, но я его опередила:
— Я так понимаю, женщины здесь не говорят на межгалактическом? Меньше знают — спокойнее спят?
— Межгалактический преподают только для мужчин, поскольку только у них есть возможность покидать пределы планеты, — не задержался с объяснениями Ной.
Дальше спрашивать было бесполезно. Все равно ничего лишнего он не скажет. Но я же не проктэррианская женщина, поэтому объяснения типа "нельзя, и все" меня не удовлетворяют. И дайте мне только добраться до вашего словаря — все остальное я пойму и без вашей помощи.
— Актэя проведет вас в вашу комнату, — истолковал мое задумчивое молчание по-своему Ной. — Она здесь работает… — мужчина задумался, видимо, подбирая наиболее подходящий перевод статуса девушки. — Управляющей, — после недолгой паузы выдал он. — Если вам что-то будет непонятно, вы можете позвать в качестве переводчика меня.
— Спасибо, Ной, — взяв под руку немного растерявшуюся Актэю, улыбнулась я. — Две женщины всегда поймут друг друга, даже если будут общаться на пальцах. И в душевой вы мне в качестве переводчика совершенно не нужны, — я знала, что смущаю мужчину вольностью своего поведения, но сейчас мне меньше всего нужно было, чтобы он путался у меня под ногами. Я собиралась включить спрятанный в каблуке моего ботинка маячок. Такие на случаи форс-мажора были у всей моей команды, и я даже не сомневалась, что мои парни уже извелись, ожидая от меня сигнала. Попасть на планету они, конечно не смогут, но по хотя бы будут знать, что я жива и рассчитываю на их помощь.
У меня по жизни было мало подруг. Мне всегда почему-то было легче общаться с мужчинами. Уж не знаю, что было тому причиной. Возможно, вынести мой характер могла только Зарта и те немногие дрэйкерши, что были слеплены из одного со мной теста, а может, просто потому, что с представительницами моего пола у меня было слишком мало общих тем для разговора.
Глядя на Актэю, я дико сожалела, что не знаю ее языка, потому что очень хотелось пообщаться с девушкой по душам. Интуитивно я редко ошибалась в людях, улавливая запах дерьма за версту. В проктэррианке не было ни притворства, ни манерности, ни нарочитой показушности — только искренность и простота читались в синеве ее восхищенно глядящих на мир глаз. Она была такой чистой, как свет голубого сверхгиганта, и мне безумно хотелось понять, о чем мечтает и чем живет такое реликтовое чудо, ведь мы с ней были такими разными, как черная и белая дыра. Даже не представляю, как бы этот легкокрылый мотылек смотрелся в моих тяжелых ботинках или летном комбинезоне, наверное, так же нелепо, как я в ее эфемерно-воздушном платье, белыми фалдами струящемся по стройным ногам. Она и шла, будто летела, привставая на носочки светлых туфель-лодочек. Я такие только в детстве носила, и то, когда дед, выволакивая чумазую меня из рабочих ангаров, заставлял нянек отмыть и одеть внучку Эрни Спаркса, как положено юной леди.
Девушка вела меня по дому Райдэка, без умолку что-то щебетала и размахивала руками. Я ничего не понимала, но почему-то глупо улыбалась, заражаясь радостью смешной девчонки, как вирусом. Неужели они все здесь такие? Заповедные цветики-семицветики. Если это так, то в жестоком и пошлом мире КОГ им и правда не место. Затопчут или вырвут с корнем.
Так, неспешно двигаясь вперед, мы очутились в огромном круглом зале, размерам которого могли позавидовать крупнейшие концерт-холлы. Да в такой аудитории при желании смело можно было проводить межгалактические конференции. Интересно, зачем Райдэку такой "танцпол"? Хотя кто его знает, а что, если у него тут половина Проктэрры тусуется?
Актэя остановилась возле одной из множества расположенных по кругу дверей, которая оказалась входом в лифт. Учитывая, что высота резиденции достигала размеров небоскреба, подниматься по лестнице я особого желания не испытывала, вдруг ощутив, что невероятно устала. Действие стабилизаторов и энергетиков, которые поддерживали меня на Зондакаре, как-то внезапно закончилось, и теперь я чувствовала себя разбитым корытом — старым и дырявым, потерявшим всякий интерес к окружающему миру.