Приватный танец для Командора (СИ)
— А как зовут вас? — лучезарно улыбнулась блондину, впервые в жизни пользуясь своим женским обаянием с совершенно подлой целью. — Как-то неудобно разговаривать, не зная как к вам обратиться. Я — Агни.
— Ной, — представился блондин, почему-то растерянно уставившись на протянутую ему для приветствия руку.
— Что-то не так? — прищурилась я. — У нас в знак дружбы и расположения принято жать друг другу руки.
— У нас не принято прикасаться к чужой женщине, — извиняющимся тоном проронил блондин.
Ах, вот как. Чужой, значит. Женщине. Тьфу. Звучит почти как: "Не трогать — это моя машинка". И это кто же меня себе присвоил? Хотя я догадываюсь… Ну, погоди, подлая командорская морда. Только вернись. Я тебе такую тар дэ организую, до конца своих дней не забудешь.
— Вообще-то вы уже ко мне прикасались. И достаточно фривольно — напомнила я Ною. — Кажется, тогда вас не смущало, что я могу быть чужой женщиной. Или все ваши традиционные табу испаряются, как только вы покидаете пределы своей планеты?
Ной посмотрел на меня с явным сожалением и раскаянием, вымолвив одно единственное:
— Простите.
— А если чужой женщине вдруг станет плохо? — не оставляя попыток доказать вроде неглупому мужику, что их проктэррианские предрассудки — полный маразм, я громко охнула и картинно завалилась на землю. — Мне плохо, Ной, помогите.
Либо проктэррианские мужчины никогда не сталкивались с женским коварством, либо их женщины просто априори не знают, как им пользоваться, потому что спасать меня бросились абсолютно все, кого Райдэк приставил ко мне в качестве охраны. И куда только делись молчаливые каменные истуканы со своими пещерными закидонами "не трогать — мое"? Они суетились и порхали вокруг меня, как возле перевозимого из одного музея в другой редчайшего экспоната. И что-то мягкое под голову подложили, и водички дали, и пульс посчитали. Как-то я даже позавидовала проктэррианским женщинам: душевные у них мужики, а главное, доверчивые. Вот Гвоздь бы на раз мою симуляцию просек, еще бы и вякнул что-нибудь вроде: "Кончай из себя дохлую морковку изображать".
— Странно… — наконец что-то стало доходить до белобрысого, когда он посмотрел на браслет на моей руке. — Все ваши жизненные показатели в норме.
— Ваше счастье, что в норме. А если бы нет? — перестав изображать болезную, протянула ему руку. — Помогите встать.
Забыв на этот раз о традициях, Ной помог мне подняться, и теперь смотрел на меня сердито, а не заботливо, как всего минуту назад.
— Вы обманули меня, — прозвучало мне в упрек.
— Извините, если обидела. Цель была иной, — улыбнулась я. — Понять хочу. Приветственное рукопожатие ничем не отличается от тех тактильных контактов, которыми вы пытались привести меня в чувство. Но в одном случае вы считаете это табу, а в другом — совершенно естественными попытками оказать помощь.
— Первое — непристойность, а второе — необходимость, — недовольно поджав губы, выдал Ной.
— Господи, да какая непристойность? — разозлилась я. — Я же не переспать вам со мной предложила, а просто познакомиться.
А вот про "переспать", наверное, не надо было. Сейчас я, кажется, сильно шокировала проктэррианцев, поскольку смотрели они на меня с каким-то суеверным ужасом. Лакс. Перебор. Ну, хоть то, что хотела — выяснила, и на том спасибо.
— Не обижайтесь на меня, Ной. Я пыталась понять, могу ли рассчитывать здесь на чью-либо помощь в случае непредвиденных обстоятельств. А то вдруг — упаду и буду лежать посреди улицы со свернутой шеей только потому, что я, оказывается, чужая женщина.
Блондин заметно расслабился и уже более дружелюбно произнес:
— Вы все неправильно поняли: у нас никто и никогда не оставит женщину в беде. Просто прикасаться к ней без особой на то причины, вызывая неприятные ощущения, у нас считается грубостью.
Я запуталась еще больше. Неприятные ощущения? Просто потому, что дотронулся? Ерунда какая-то.
— А если женщина совершенно свободна? — мелькнула у меня в голове смутная догадка. — К ней прикасаться можно?
— Если женщина свободна и мужчина свободен, то можно. Это не доставляет никому дискомфорта.
— А вы свободны? — мой следующий вопрос несколько обескуражил Ноя.
— Да, — растерянно кивнул он.
— Тогда успокойтесь: по вашей вине я не испытала никаких неприятных ощущений. Вы свободны, я свободна…
Ной недоверчиво округлил глаза и переглянулся со своими соратниками:
— А как же дэн орис?..
— Дэн орис тоже свободен, насколько я понимаю?
— Да… но… — я явно поставила в тупик проктэррианца своими вопросами. — Но он назвал вас своей тар дэ.
— Простите меня, Ной, но я не припомню, чтобы давала кому-то согласие называться чьей-то там тар дэ. А вы, когда незаконно увели меня с моего корабля, тоже как-то совершенно забыли озаботиться этим вопросом. И да. Зачем вы это сделали?
Блондин нервно дернул скулой и скупо обронил:
— Думаю, дэн орис вам скоро все объяснит…
— Очень удобная позиция, — вцепилась в проктэррианца испытывающим взглядом. — Украли меня вы, а объясняться должен дэн орис. Кстати, о дэн орисе… Это как-то переводится? Дэн — второй. Я уже поняла. А что такое орис? Правитель, император, президент, консул?..
— Глава правящего дома, — сообщил Ной, видимо, с большим удовольствием готовый отвечать на вопросы о политическом устройстве планеты, чем поделиться тайной, с какого перепуга он меня притащил на Проктэрру вместе с Райдэком.
Собственно говоря, мне от него большего было и не нужно, поскольку он все равно ничего не решал. Допрос с пристрастием я собиралась устроить Торну, а перед этим мне жизненно необходимо было знать хоть какие-то нюансы.
Забравшись в предоставленный нам флаер, все свое внимание я посветила Ною, не отвлекаясь даже на панораму вида Проктэрры сверху, так сильно опасалась упустить какую-то важную информацию.
За время полета я выяснила, что система правления здесь чем-то напоминала тетрархию. Планетой руководили четыре самых крупных и влиятельных дома, во главе которых стоял тот самый — правящий. Верховная власть фактически принадлежала тан орису, а его прямой наследник, дэн орис до своего вступления на главный руководящий пост занимался командованием военными и внешнеполитическими связями планеты. В обязанности других представителей правящего дома, как и трех остальных, входило административное управление строго разделенными на области территориями. Важные политические и экономические решения принимались общим голосованием на совете всех домов Проктэрры. При этом за тан орисом оставалось право вето с последующим вынесением спорного вопроса на референдум.
Внешне все выглядело очень цивилизованно и демократично. Единственное, в чем я сомневалась, так это в том, что какой-нибудь из этих правящих домов хоть раз давал слово женщине.
Ной старательно обходил информацию о прекрасной половине планеты стороной, и я склонна была думать, что на этот счет ему были оставлены четкие указания. Я не должна была пока знать о роли женщин в жизни проктэррианцев, но в том, что они, несмотря на свою невидимость, здесь были — даже не сомневалась. Впрочем, очень скоро я смогла убедиться в правоте своих догадок.
Флаер совершил плавный зигзаг, и я невольно засмотрелась на раскинувшийся под нами пейзаж, напоминавший скорее какую-то картинку нарисованного сказочного мира, чем технологичной высокоразвитой цивилизации. Мы пролетали над горным массивом, изрезанным бирюзово-синими лентами рек, впадающих в океан. На ровной, как зеркало, водной глади мерно покачивались белоснежные парусники и постройки, больше похожие на диковинные цветы. В центре сооружения находилась шарообразная зеркальная сердцевина, а по бокам — четыре выпуклых жилых сектора, между которыми равномерно и густо были насажены зеленые растения. На ярко-зеленых склонах гор, при детальном рассмотрении я заметила огромное количество разновысоких гиперболоидной формы домов с объемными круглыми крышами. Они прилипли к рельефным каменным уступам, словно птичьи гнезда, а проложенные от них друг к другу каскадами белые лестницы и дороги казались струйками водопадов, стекающими с самой вершины.