Приватный танец для Командора (СИ)

— Торн, прекрати. Хватит, — резкий окрик Кайла заставил командора разорвать со мной зрительную связь, но не смог усмирить разыгравшуюся внутри него бурю. Я чувствовала, как дрожат от наливающейся ярости руки Торна и тяжело вздымается грудь.
Райдэк надменно выпрямился, губы мужчины упрямо поджались, а в хмурой складке, пролегшей между бровей, прочитался откровенный вызов:
— Кто-нибудь еще желает обвинить мою тар дэ во лжи? Или, может, кто-то хочет оспорить мое право на эту женщину?
Я повернула голову, и не узнала помещения, в которое вошла всего несколько минут назад. Создавалось впечатление, что пока мы с Торном смотрели друг на друга, здесь произошло землетрясение или как минимум взрыв. Повсюду валялась раскуроченная мебель, по стенам и полу ползли кривые трещины, а одежда чопорных и холеных прайтов стала напоминать лохмотья.
Нетронутым остался только серый сектор. Находящиеся в нем мужчины стояли плечом к плечу и взирали на всех остальных с ликующим превосходством, а на нас с Райдэком — как на языческих идолов.
— Нэя амэ, — холодно и спокойно произнес Торн. Плавно качнувшись с пятки на носок, он, продолжая прижимать меня к своей груди, спрыгнул с возвышения, а потом с такой же небрежной легкостью стал подниматься по ступеням, ведущим к выходу.
Никто не посмел его остановить, поднять голову или сказать неосторожное слово. В гнетущей тишине Торн беспрепятственно покидал полуразрушенный им зал совета, и в этот момент я почему-то чувствовала себя трофеем, который выигравший битву воин триумфально уносил с поля боя.
* * *
Я все еще находилась под впечатлением произошедшего, всеми силами своей души пытаясь понять, как такое могло случиться? Собственность. Немыслимо. Древнейшая раса, бороздящая просторы Вселенной на самых современных кораблях, попирающих все законы физики, обладающая мощнейшим техническим потенциалом, и вдруг такой чудовищный анахронизм — рабство. Господи, скажи, что я сплю и не могу проснуться.
Наверное, излишне резкое движение Торна вывело меня из заторможенного индифферентного состояния. Растерянно моргнув, я обнаружила, что Райдэк выносит меня из скайхайла. Хоть убейте, но я совершенно не помню, как он меня туда вносил.
— Где мы? — наконец удалось произнести хоть что-то, понимая, что до острова Райдэка мы не могли добраться так быстро.
— В моих столичных апартаментах, — ответил Торн, спускаясь с взлетной площадки к вогнутой стеклянной стене, над которой косыми ассиметричными ярусами крепились конструкции с буйно цветущими лианами.
Стена разъехалась в стороны, впуская нас в полукруглый зал, обставленный мебелью в серебристо-белых тонах. Усадив меня на один из диванов, Райдэк метнулся к барной стойке, выплескивая в стакан голубую жидкость из пузатой бутылки.
— Выпей. Станет легче. Это напиток из цветов сантарии, — присев со мной рядом, Торн поднес к моим губам стакан, заставляя глотать крепкую кисло-сладкую жидкость. От горла отступили удушающие спазмы, в груди разлилось согревающее тепло, и я оттолкнула руку мужчины, делая глубокий вдох, потом выдох, и так снова и снова… пока не разжались сдавливающие сердце тиски.
Поставив остатки напитка на стол, Торн наклонился к моему лицу, прижимаясь к пульсирующей на виске жилке теплыми губами.
Невыносимо захотелось плакать.
— Не трогай меня, — закрыв глаза, я отползла в сторону, не желая смотреть на Райдэка. — Не трогай меня, иначе я за себя не отвечаю.
— Агни, успокойся, пожалуйста. Давай поговорим нормально, — попросил он, обращаясь ко мне так мягко, словно это по мне плакала психушка, а не по всей их проктэррианской братии.
— Нормально? Это как? Как вещь с хозяином? Знай свое место?
Торн влил в себя недопитое мною спиртное и, громыхнув стаканом, посмотрел мне в глаза:
— Что ты несешь?
— То, что услышала. Собственность. Вот, значит, кто я теперь? Твоя собственность?
— Ты невнимательно слушала, Агни. Ты теперь собственность Проктэрры.
— Еще лучше. А это как понимать? Я теперь достояние нации? Общая? Может, пустите меня по кругу?
— Прекрати, — Торн рявкнул так, что звякнули стеклянные шарики в светильниках на стенах. — Агни, все не так ужасно, как тебе кажется…
— Не так ужасно? — взвизгнула я. — А есть что-то ужаснее, чем быть чьей-то собственностью? Бесправной вещью. Рабыней.
— Да что ты прицепилась к этому слову? — Торн вскочил с места, сердито вышагивая по комнате. — Я тоже собственность Проктэрры. Все живущие на этой планете существа являются ее собственностью. Не она — нашей, а мы — ее. Понимаешь, что это значит?
Я не понимала. Я вообще уже ничего не понимала.
— Ну конечно, — зло выплюнул Райдэк. — Вам же так сложно это понять. Миллиарды лет живые планеты во Вселенной по крупицам создают свою уникальную экосистему, а вы — люди, всего за каких-то пару сотен веков умудряетесь засрать ее до состояния, абсолютно непригодного к существованию. Когда поймете, что это вы принадлежите планете, которая вас создала, а не она — вам, перестанут происходить трагедии вроде Зондакара. Любая планета — это разумный организм, дом, дающий приют миллиардам живых существ. И вы — не ее хозяева. Вы — мебель в этом доме, которую со временем вынесут на свалку.
Удивленно подняв голову, я смотрела в мечущие молнии глаза Райдэка. Что он этим хотел сказать?
— Что не понятно, Агни? — устало вздохнул Торн. — Что для нас быть собственностью Проктэрры — это значит принадлежать земле, которая дала нам жизнь, чтить и уважать ее, защищать и любить, так как любит и защищает нас она? Что тебя удостоили чести быть частью этого мира?
— Но я не часть этого мира, — яростно выкрикнула в лицо Райдэка.
— Часть, — свирепо возразил он. — Ты — часть меня.
— Тебя? — язвительно рассмеялась я. — Да меня только что подарили тебе, как бездомную собаку.
— Ты ничего не поняла. Это необходимая мера. Это значит, что ты под моей защитой и защитой моего дома.
— А я просила у вас этой защиты?
— Ты при сотнях прайтов призналась, что добровольно спишь со мной, и тебе это нравится. И чего ты ждала после такого заявления? Что я не возьму на себя ответственность?
— Я ждала, что от тебя отстанут и не будут обвинять в насилии над женщиной.
— Когда ты научишься слушать и слышать то, что тебе говорят, Агни? — бессильно развел руками Торн. — Зачем я рассказывал тебе историю Проктэрры? Ты не поняла, что в мире, где на одну женщину приходится двадцать, а то и больше мужчин — она считается для них наивысшей ценностью, бесценным сокровищем? И если есть шанс забрать это сокровище себе — такой возможности никто не упустит. Дом, которому принадлежит тар дэ, усиливает свои позиции в сотни раз.
— Да вы не высокоразвитая раса, — у меня едва не пар шел из ушей от негодования и злости. — Вы — пещерные драконы, которые тащат в свою нору драгоценность, а потом чахнут над ней, млея от одной только мысли — "Мое".
— Благодаря этим драконовским повадкам, мы выжили и сохранили численность наших женщин.
— И ловко прикарманили себе чужую. Я не ваша собственность. Я свободная и независимая женщина.
— Ты упрямая, как осел, — взревел Райдэк. — Невыносимая. Невозможная. Ты все и всегда делаешь по-своему. Тебе никто не указ, потому что всегда и во всем ты считаешь правой только себя. Какого дьявола ты встряла в мужские разборки, пытаясь меня выгородить?
— А ты хотел, чтобы я рассказала им правду? — опешила я.
— Да. Разве свалить отсюда побыстрее не было твоим заветным желанием? — в тоне Райдэка чувствовалась ирония, за которой он прятал что-то очень личное и интимное, и если думал, что я этого не замечу, то ошибся. Я прищурилась и ядовито поинтересовалась:
— И чтобы с тобой после этого сделали?
— Не важно, — отмахнулся он. — За тех, кто тебе дорог, не жалко и жизнь отдать… Ты, кажется, так сказала?
Сердитый упрек, который я собиралась бросить в лицо командора, застрял камнем в груди, и все вокруг поплыло, меняя мое мироощущение и выворачивая его наизнанку. Слова Торна раскаленными метками жгли мое сознание, и хотя он не сказал ничего открытым текстом — это звучало как самое настоящее признание в любви. И он хотел, чтобы я улетела с Проктэрры, так никогда и не услышав его? От ярости меня бросило в жар, а потом я вспыхнула как спичка: