Цыпочка (СИ)

“Вот сейчас по мне как пройдутся от кончиков замызганных кроссовок до встрепанной головы”, — интуитивно Гарри спрятал руки в карманы, пряча ногти, далекие от совершенства, хотя на фоне того же Малфоя от совершенства было далеко абсолютно все.
— Воздержание, Потти, в твоем случае — это самое благоразумное! Вряд ли кто захочет увидеть в своей постели такое… — Драко поморщился, — чучело!
“Ну, не совсем-то уж и чучело, — подсказал противный голосок внутри, — причесать, снять эти уродские очки, переодеть, и ничего будет! Как раз в твоем вкусе!”
«Ага, еще чего! Тощие лохматые очкарики в моем вкусе?! Три раза “ха”», — продолжил внутренний диалог Драко и почувствовал себя полнейшим идиотом, поняв, что совершенно неприкрыто разглядывает Поттера.
Гарри не ожидал от Малфоя ничего хорошего, но это почему-то укололо очень сильно, как будто тот влез в его голову и подсмотрел все терзающие его сомнения и тайные желания. Глаза заблестели от обиды, руки сами собой сжались в кулаки, а на щеках вспыхнул румянец. Гарри уже триста раз пожалел и проклял себя, что вообще не повернул в другую сторону, заметив Малфоя.
— Не твое дело, Малфой, — совершенно не в тему пробормотал он.
Драко был несколько удивлен реакции Поттера. Нет, по Хогвартсу, конечно, ходили сплетни о “Последнем девственнике Гриффиндора”, но Драко не верил, что это правда. Хоть у “Великого Героя” вряд ли было много времени, чтобы учится азам соблазнения, но неужели за восемнадцать лет он не умудрился еще трахнуть хотя бы одну из своих многочисленных поклонниц? Судя по смущенному виду Поттера, нет. Драко почувствовал даже что-то похожее на сочувствие… Или все-таки жалость?
— Бедненький маленький гриффиндорец, небось все рученьками своими геройскими самоудовлетворяешься? — насмешливо протянул Драко.
“Ну наконец-то, я нашел слабое место у этого выскочки! Теперь можно и за свой вчерашний провал расквитаться!”
Пытаясь взять себя в руки, Гарри прищурился и вскинул голову.
— А ты что, Малфой, свою помощь вдруг решил предложить? Так не стоит. Я даже не уверен, что от тебя никакую гадость подцепить нельзя!
Драко чуть не задохнулся от такого оскорбления.
— Я? Свою помощь? Рехнулся, Потти? Да у меня бы в жизни не встало на такого как ты! И чего это ты за мое интимное здоровье переживаешь? Может, тебе просто завидно, Поттер, что ты у нас один такой девственный и непорочный остался?
Гарри и сам понял, что ляпнул что-то не то, но Хроноворота, к сожалению, у него не было, чтобы отмотать время назад и треснуть себе самому по затылку, заставив молчать. Как и у всякого здорового парня с играющими гормонами, зависть, конечно, присутствовала, но будь он проклят, если покажет это зазнавшемуся ублюдку.
— Я открою тебе страшную тайну, Малфой, не у всех в жизни главная цель — трахнуть как можно больше народу. Некоторые, быть может, обеспокоены и чувствами.
“Дурак, дурак, дурак! Какие к черту чувства?! Тебе и так позора мало было?” — Гарри поспешно закусил губу, но было уже поздно — слова были сказаны.
— Так, между прочим — иметь регулярный секс не подразумевает под собой желание трахаться со всеми подряд. А ты, Потти, похоже, в детстве сказок перечитал! — Драко закатил глаза. — Таких как ты, озабоченных чувствами, кажется. задротами называют? — он криво усмехнулся, развернулся и, уже уходя, бросил через плечо. — Ты жалок, Поттер!
“Бездушная ты сука, Малфой. Тебя никто никогда не полюбит. А вот Поттера — вполне”.
  *
Маркус сидел в гостиной и нервно стучал пальцами по столу. Ожидание уже становилось просто невыносимым. Он в красках представлял себе, что будет после того, как он воплотит задуманное, раз за разом прокручивая в голове детали, надеясь, что все рассчитал правильно.
Вуд не шел из головы — хотелось до зубовного скрежета его трахнуть. Они виделись только на уроках и урывками после. Пару раз Маркусу удавалось зажать Оливера в темном углу, но все ограничивалось лишь яростными поцелуями, потому что, только он успевал расстегнуть мантию в попытке добраться до желанного тела, что-то обязательно рушило их планы заняться сексом прямо в коридоре. А в том, что так бы и было, Маркус не сомневался. Едва он оказывался рядом с Вудом, его вело от запаха, от того, как он нервным движением облизывает обветренные губы и даже от его совершенно дурацкой привычки активно жестикулировать, так, что хотелось​ сорвать с него всю одежду и вылизать с головы до ног. Маркус и не подозревал, что в нем скопилось столько нерастраченной нежности, и уж тем более — что она будет направлена в сторону Вуда. Однако перевести их отношения в «горизонтальную плоскость» оказалось очень легко и безболезненно, словно они шли к этому все годы своего соперничества.
Кто-то сел рядом, и Маркус вынырнул из своих мыслей. Элайн смотрела на него удивленно и чуть насмешливо.
— Маркус, — недоверчиво протянула она. — Ты что, уложил волосы? — и с еще большим удивлением отметила, что тот вдруг покраснел и смутился.
— Смешная шутка, блять, — зло фыркнул Маркус, поджав губы, но вдруг неуверенно пробежался пальцами по волосам и спросил. — Что, так заметно?
Эл прыснула, но тут же сделала серьезное лицо, встретив гневный взгляд Маркуса.
— Нет, не так уж и заметно. Просто я ведь знаю тебя, как облупленного, — она поморщилась. — Дай угадаю. Блондинка, длинные ноги, огромные сиськи и…
— Охуенная задница, — закончил за нее Маркус и покрутил у виска. — Гранс, где ты вообще в этой школе нормальных телок видела?
— А нормальных мужиков у нас прям завались, — Эл закатила глаза. — Флинт, ты мне зубы не заговаривай. Признавайся, куда намылился?
— Трахаться, куда же еще. Ты же сама сказала.
— А ты сказал, что в школе нет “нормальных телок”, — выделила она последние слова.
— Заметь, я не говорил, что иду трахаться с телкой, — усмехнулся Маркус. — Отвали, Гранс. Все равно я тебе больше ничего не скажу. Без обид.
Элайн улыбнулась и, облокотившись о спинку дивана, подперла голову рукой. Она протянула свободную руку и невесомо провела пальцами по щеке Маркуса.
— Какой же ты придурок, Флинт, — беззлобно сказала она.
Маркус дернулся, отодвигаясь от ее руки, и буркнул:
— Давай вот только без этих телячьих нежностей!
— О, да-да, мистер Брутальность, я вас больше не трогаю, — насмешливо протянула она, но в глазах ее промелькнула досада, смешанная с грустью. В этом был весь Флинт — невозможно подступиться, словно вокруг него колючая проволока и глухая монолитная стена высотою в три метра. Но Эл была уверена: если попадешь внутрь, уже никогда не захочешь обратно.
Это был их первый разговор после той ссоры. Она измучалась в ожидании возможности помириться, зная, что Маркус никогда не будет перед ней извиняться, что его гордость не даст подойти первым, даже если он и виноват. Но также она знала, что нужна ему, несмотря на все неосторожно брошенные оскорбления и грубое поведение, поэтому сейчас улыбка не сходила с ее лица — можно считать, что хрупкий мир восстановлен. Для нее это было самое важное.
Вдруг проход гостиной открылся, и в комнату зашел долговязый ничем не примечательный парень — Дерек Хэндшекер. Он подошел к Маркусу и молча протянул ему небольшую закупоренную пробкой склянку.
— Ну наконец-то! — воскликнул Маркус и, выхватив ее из рук Дерека, поднес к глазам, внимательно разглядывая содержимое. Хэндшекер продолжал стоять и выжидающе смотреть на Флинта, отчего тот поднял на него взгляд и недовольно протянул. — Так… Чего я там тебе обещал? Ах да, отбор! Посмотрим на тебя, так и быть, — Дерек расплылся в идиотской улыбке. — Но я надеюсь, ты принес то, что нужно? Чей волос?
— Как и договаривались. Криви. Вот же вертлявый мудак! Еле поймал его. Все крутился вокруг этой заучки — Грейнджер!
— Отлично! — Маркус вскочил с дивана и едва успел увернуться от цепкой руки Гранс, попытавшейся схватить его за мантию.
— Маркус, что все это значит?! — недоуменно воскликнула она. — Может, все-таки объяснишь, что ты задумал?!