you're my twenties (СИ)

- Мудень ты, Хан Джисон.
- Вот, уже лучше. Веди себя хорошо, ладно?
- Ладно, - вздохнув, прикрываю глаза, обнимая Джисона крепче, - а ты звони мне. Или хотя бы просто пиши.
- Каждый день, - получаю мягкий поцелуй в щеку, а после, Хан отстраняется, поднимая сумку с земли, - будь другом, не убей никого и не вляпайся в неприятности.
- Постараюсь, - усмехнувшись слегка грустно, провожаю взглядом Джисона до самой двери подъехавшего буквально несколько минут назад автобуса, нехотя махая ему рукой. Хан обернулся на секунду и помахал мне в ответ, так же вяло и совсем не весело, после чего окончательно скрылся за автоматической дверью, пока водитель не начал ругать его за то, что тот задерживает рейс.
Дождавшись, пока автобус отъедет от остановки и скроется за ближайшим поворотом, я, устало вздохнув, засовываю руки в карманы и, разворачиваясь, нехотя плетусь обратно. Внезапно, телефон в кармане завибрировал, оповещая о входящем сообщении, и я, шмыгнув носом, достаю его, тут же улыбаясь.
- Я тебя тоже люблю, бельчонок, - шепчу совсем тихо куда-то в шарф, быстро набирая ответ, пока медленно шагаю по промокшим от дождя улицам домой - в эту холодную и одинокую квартиру, куда совсем не хочется сейчас возвращаться.
Что же, это будет самая долгая, скучная и нудная неделя.
***
- Чонин? - моргаю часто, замечая мальчишку, сидевшего под дверью в нашу квартиру и уткнувшегося носом в колени. Плечи младшего слегка подрагивают, а до ушей доносится тихий всхлип, отчего я тут же опускаюсь перед Яном, мягко касаясь его руки, - хей, Чонин-а, что случилось? Ты плачешь?
- Хен, - шмыгает носом лисенок, поднимая на меня заплаканные, красные глаза, - хен, мне так больно сейчас.
- Ох боже, ребенок, - понимаю, что вряд ли я смогу получить сейчас внятный ответ. Вздохнув, я поднимаюсь и тяну младшего на себя, придерживая пошатывающегося Яна одной рукой и в тоже время второй рыская в кармане в поисках ключа.
Найдя наконец нужный предмет, открываю дверь, пропуская Чонина вперед, и захожу следом. Ян лишь носом шмыгает и поджимает дрожащую губу, а на покрасневших щеках все еще виднеются мокрые дорожки. Чонин трет глаза рукавом, но с места не двигается и, кажется, что вовсе сейчас на пол опустится, вновь заходясь в слезах. Сняв с себя верхнюю одежду и обувь, я наклоняюсь, помогая разуться лисенку, а затем, поднявшись, снимаю с него пальто и веду в ванную комнату. Ребенок кажется совсем не сопротивляется, позволяя мне его умыть, а после и усадить на диван в зале, пока я готовлю чай. Не знаю, что у него произошло, но я впервые вижу его в таком состоянии и это, мягко сказать, меня пугает. Младший всегда казался мне сильным, никогда не показывая ни своих слабостей, ни того, насколько ему плохо, и всегда улыбался, светя своими брекетами. Но сейчас, когда он сидит в одном из моих огромных свитеров, уставившись в одну точку пустым взглядом, у меня тысяча и один вопрос ко вселенной. И каждый из них всенепременно начинается с раздраженного «какого хуя?!».
- Что с тобой случилось, ребенок? - присаживаюсь рядом с Яном, всунув ему в руку чашку с черным чаем и аккуратно погладив по голове, немного растрепав челку, - почему ты пришел именно ко мне, а не к Чану? Вы поссорились?
- Нет, не совсем. Вернее, я не уверен. Просто, это… Да, я из-за него сейчас здесь.
- Из-за хена? Он тебя чем-то обидел?
- Не совсем, просто… Я не знаю, понимаешь?
- Начни сначала, так мне будет легче понять.
- В последнее время мы с хеном очень мало виделись, - начал тихо младший, - то есть, не просто мало, а еще реже, чем обычно. Он постоянно переносил встречи, отменял наши киномарафоны по вторникам и пятницам, ссылаясь на то, что очень занят и конец семестра. И конечно, я не жаловался потому, что знаю, как важна для него учеба и как сильно он любит то, чем занимается. Но, Минхо-хен, я ведь человек, у меня тоже чувства есть. И я скучаю, - Чонин вздохнул, дрожащими руками поднимая чашку и делая небольшой глоток, - просто увидеть его, хотя бы на часик, мне бы хватило и этого.
- А ты ему об этом говорил?
- Нет, не говорил.
- Может просто сказать, что ты чувствуешь будет правильным? Откуда ему знать что тебе плохо и ты скучаешь, если ты даже не говоришь ему этого? Он ведь не телепат, Чонин-а. Он наверняка считает, что все в порядке и тебя все устраивает.
Ян шмыгает носом и опускает голову, а я, вздохнув, глажу младшего по спине, мягко улыбаясь.
- Попробуй рассказать ему, если тебе грустно из-за этого. Знаешь, я думаю, что он чувствует тоже самое и обязательно что-нибудь придумает. В конце концов, вы ведь не чужие друг другу люди, лисенок.
- Я больше не уверен в этом.
- О чем ты?
- Хен, скажи, ты знаешь девушку, по имени Хани? - хрипло и как-то совсем безэмоционально шепчет Чонин, крепче обхватывая едва выглядывающими из-под рукавов пальцами чашку.
- Нет, я первый раз о ней слышу.
- Я тоже. А вот Чан-хен, видимо, нет.
- В каком смысле? - моргаю часто, не понимая о чем речь и стараясь вникнуть в слова младшего.
- Вчера я пришел к нему домой, - Ян сглатывает, а у самого глаза снова на мокром месте, и я молча протягиваю салфетку, - он даже не отреагировал никак, просто впустил, буркнул что-то и скрылся в комнате. Я не обижаюсь, правда, но… мне стало не по себе от такого его поведения. Словно он и не рад мне вовсе, понимаешь? Я постарался не зацикливаться, списав все в очередной раз на его занятость и конец семестра, поэтому решил просто приготовить ему перекусить, чтобы думалось лучше. Но когда вошел в комнату с подносом, он с теплой улыбкой смотрел на экран своего мобильного и что-то кому-то печатал, хен.
- Подожди, - кажется я начинаю догадываться, к чему клонит младший, поэтому спешу уточнить, - а ты не спрашивал с кем он переписывается?
- Я спросил, но он сказал, что это не важно и убрал телефон. Вот только… когда я ставил ему тарелку с бутербродами на стол, ему пришло оповещение и я невольно посмотрел на засветившийся прямо перед носом экран. Ему пришло сообщение от «Хани-нуны», с целой кучей сердечек, адресом кафе и временем встречи.
- Чонин, - я ошарашенно смотрю на младшего, пытаясь хоть что-то сказать, но он не дает, жмурясь.
- Он говорил мне, что в этот день у него важный тест и он не сможет со мной встретиться. Тогда какого черта он согласился на свидание с какой-то там девушкой?!
- Ты правда считаешь, - пытаясь переварить полученную информацию, хлопаю ресницами, неверяще смотря на мелкого, - то есть ты считаешь, что Крис-хен…
- Я пришел в то же кафе на следующий день, в то же время, что и было в сообщении, - прервал меня Чонин, всхлипывая, - так на друзей не смотрят и за руку не держат. Так что да, хен, я уверен, что правильно назвал это все свиданием.
Сказать, что я охуел — не сказать ничего.
***
Осторожно глажу младшего по волосам, стараясь не потревожить и без того беспокойный сон малыша. Чонин вздрагивает иногда во сне и сжимает край подушки, хмуря нос и шмыгая, дыша через рот. Щеки горят, и сам он кажется весь горит, и я только надеюсь, что он не простыл: мало ли, сколько он пробыл на улице под дождем. Стоит мне только представить эту картину, как этот мальчишка стоит под тяжелыми каплями у большого окна с опущенными плечами и поджатой губой, разглядывая как его любимый хен сидит там, в теплом помещении кафе и улыбается какой-то незнакомой девушке, так у меня у самого сердце кровью обливается. Хочется позвонить Кристоферу и узнать, что это все значит, но нельзя — я обещал Чонину не вмешиваться, а главное - никому не рассказывать. А еще я обещал Джисону не влипать в неприятности и ровно сидеть на заднице до его приезда.
Слишком много обещаний.
Но, я и сам понимаю, что мне не стоит сейчас вмешиваться в чужие отношения, даже если я и считаю, что это просто недоразумение. Я уверен, что Крис не тот, кто станет изменять Чонину за спиной, умело скрывая это за занятостью в учебе. Я не знаю, что творится у этого парня в голове или на душе, но то, с какой теплотой и заботой он смотрит на младшего — нельзя подделать. И он не станет так поступать с тем, кого так сильно любит, я уверен. Тут что-то другое, что-то, чего за обидой и ревностью не смог разглядеть лисенок. Что-то, во что я не имею право сейчас вмешиваться, иначе это чревато сотрясением мозга у одного будущего хирурга, ведь вряд ли я смогу сдержаться, не огрев его плюшевым молотком. Таким же как тот, которым я когда-то по неосторожности огрел Джисона и который чуть позже мне подарил Феликс, как напоминание о том, каким вспыльчивым иногда я могу быть.