Международное тайное правительство
Чужие слезы и кровь — благодать для еврейства.
Подбор “сотрудников”, как и другие технические подробности газетного дела не затрудняют иудея. Он сумеет вынимать деньги, пустив “заведение” в ход, разбарабанивать его в розницу, выжимать всевозможные выгоды; привлекать читателей, подзадоривать их любопытство; пропагандировать, одновременно презервативы и “правовой порядок”; раздувать свободу от совести, рекламу и шантаж; захватывать объявления, приобретать покровительство влиятельных лиц и срывать субсидии; утилизировать на пользу себе и соплеменникам общественные течения; подбрасывать пищу самым нездоровым капризам толпы, курить фимиам половым инстинктам… В одно и то же время он “допускает покупать себя” и сохранять ореол независимости. Не чужды ему, наконец, и тайны такого вероломства, когда он способен кадить одной рукой и заливать помоями другой. Одним словом, его опасаются и ему платят…
Жид брехнёю живе та все за нас тягне!
Разве франкфуртский еврей Мендель Кох, превратившийся в американца “Кука”, не “открыл” Северного полюса и, к справедливому возмущению Пирри, не принимал опереточного поклонения авгуров науки в Копенгагене?!…
С особой яркостью эта брехня олицетворяется в еврейском газетчике, всё равно, будь он главным редактором, которому доступны кабинеты министров, либо самым “лапсердачным” репортёром. Оба принадлежат к одной фауне и связываются родственными нитями. Различия, их отделяющие, ничто иное, как стороны одного и того же характера, проявления той же самой природы. Между олимпийской заносчивостью первого и лакейскими улыбками второго проходит двоякая, восходящая и нисходящая цепь. Удача, деньги и влияние быстро дадут грошовому репортёру надменную повадку, когда он “redacteur en chef”, и наоборот, при неудаче этот последний также скоропостижно вернётся к льстивым заискиваниям “лапспердачного” времени.
В своей же совокупности, евреи-публицисты являют собой винегрет талмудического пролазничества, самомнения и шарлатанства, рассчитанных единственно на кутерьму балагана и на тупоумие жадности.
До какой же степени они сами принимают себя всерьёз?
Увы, самый внимательный анализ не дал бы ответа. Суетное безумие и дух лжи сопряжены в них столь неразрывно, что подчас нельзя определить, где кончаются галлюцинация и где начинается плутня. Но, живя в атмосфере обмана, они стараются симулировать действительное знание. Им известна вся подноготная государственных людей мира. Они стоят начеку в любых движениях партий и среди всяких колебаний общественного мнения. Они посвящены в тайны всех кабинетов земного шара, да и ничто вообще не может укрыться от безошибочности их сведений и неподражаемого апломба.
Не пытайтесь возражать, они закидают вас именами и цифрами с ловкостью ярмарочного фокусника и с точностью готского альманаха. Но и поостерегитесь доверять им, потому что вам же будет стыдно за наивность, с которой вы поддались мистификатору, излагающему свои имена и цифры наобум.
6. Не смотря, однако, на всё изложенное, иудейские журналисты, каков бы ни был их ранг, обуреваются странной, безумной идеей: они якобы уполномочены повелевать всем.
Сопротивляться им или же не испрашивать у них инвеституры -такое оскорбление их верховного права, которое пощады не заслуживает. И никогда самая ужасная бомбардировка и смертоноснейшие залпы митральез не сравняются с яростью жидовских чернил. Все животные дьявольской мифологии, от дракона с огненным хвостом до скорпиона с отравленным жалом, здесь принимают участие.
Последовательности для еврея не требуется. Логика пригодна разве для арийцев, а они, семиты, — существа высшего порядка, свободно парят над столь явно вульгарными требованиями. Они меняют алтари с изумительной развязностью, а самый переход совершается быстро, без ложного стыда и вне излишних нюансов. Да и к чему эта комедия?… Разве нельзя, когда понадобится, выдать новое за старое, а старое за новое?!…
А, может быть, евреи не так уж виноваты. Не сравнивал ли Пушкин, так называемую, публицистику с чисткой отхожих мест?!…
В глазах иудейских литераторов, газета есть отрицание нравственного воспитания общества. Не дружбу и согласие, а раздор и ненависть посевает она. Демоны разложения и погибели, евреи прикрываются контрабандным флагом либерализма, но фальсифицируют всякую свободу либо идею, к которой прикоснутся.
Напрасно стали бы вы ожидать от иудейской прессы благородства мнений, беспристрастия в оценке событий, спокойствия выводов, она обращается лишь к злостным вымыслам и самым отвратительным побуждениям. А когда еврейская газета пытается скрадывать саму себя, подделывать всеумеряющий разум или разыгрывать роль мудрости-умиротворительницы, она запутывается в тенётах собственных хитросплетений и, вопреки всем изворотам, обнаруживает неизгладимые язвы разврата на своём лбу.
Приёмы её — пути обмана, а её искусство — свистопляска наглости. Она разлагает, разменивает на мелочь общественный разум; унижает беспристрастие, осмеивает справедливость; учит относиться презрительно к самым почтенным деятелям, разве они ей не по нутру; изгоняя у читателя здравую мысль и самосознание, она заменяет их наглым шутовством и маниакальным возбуждением, во всех сферах разливает беспокойство, нервирует, отравляет, сбивает с толку, сеет раздор и разврат.
Сам стиль еврея удивительно приноровлен к газете.
Надменное пренебрежение ко всему нееврейскому и при одном слове “чеснок” — лицемерные вопли о религиозном преследовании; напыщенность сарказмов и ядовитая горечь обид; преждевременность криков победы; заносчивые и нелепые утверждения; “открытия Америки” с ярмарочным треском и шумом; дерзость вымыслов, лакейская пошлость увёрток и ябедническое пройдошество; бешеное пристрастие к клевете, истерическое нахальство и шутовская дурь придают всему, что пишет еврей-журналист, какой-то осатанелый дух и вместе — опереточный блеск, нечто, надо сознаться, патологическое и заразительное.
Вообще же говоря, психология иудейской прессы может быть кратко выражена в трёх словах: ненависть, ложь и невроз.
7. Как же могло произойти, чтобы столь гордая и великая “шестая” держава продалась иудейству, попала в рабыни к кагалу?
Причина в том, что с одного конца Европы до другого неотразимо и во всеуслышание биржа и пресса обвиняются в сокровенной, но незаконной и вполне излишней близости, а если правда, что еврейство в своих сетях держит всё христианское общество, то, без сомнения, вина лежит в тех соблазнах, которыми иудейская рука “пускает зайчиков” перед глазами прессы, ставшей одним из неодолимейших агентов талмуда.
Степени падения, сознательно или бессознательно, здесь могут быть весьма различны, но в общем это не изменяет вопроса.
И если уже пятьдесят лет назад “Journal des Debats” был официальным представителем биржевого феодализма, изрекавшим номинальному правительству Франции волю еврейства, то что же сказать о настоящем “купоно-обрезывательном” времени?!…
Цинически посягая на другие религии и их священнослужителей, а в особенности не зная меры презрения к христианству, кагальная пресса никогда не заикается, однако, ни о воровских проделках “старейшин многострадальной синагоги”, ни о талмудической профессии раввинов. Параллельно с ним, напрягая весь яд своей “раздавленной желчи” против всякого непокорного еврейству, а также на гибель государственного строя и лиц, его оберегающих, жидовские газетчики почитают учреждением для себя священным исключительно биржу и упорно замалчивают самые вопиющие злоупотребления общественным доверием со стороны банкиров, как и совершаемые ими подчас денные грабежи.
Наряду с этим мелкая пресса Израиля живёт порнографией и рекламой, а газетные удавы промышляют шантажом, иной раз оплачиваемым в скандальных размерах, как это бывало спорадически по Панамскому делу, равно как при колоссальных плутнях учредительства в Германии за счёт французской контрибуции, на пути добывания концессий либо устранения выкупа железных дорог в казну и хронически при заключении государственных займов, да ещё отнюдь не одними только “экзотическими” странами.