Капкан для охотника (СИ)

С утра пораньше решено было ехать в часть к Реннеру, обсудить с комендантом кое-какие вопросы. Вернее, вопрос-то был всего один — как не сдать Сопротивленческим ублюдкам город, а если уж придется сдавать, так с наименьшими потерями. Вообще-то вчера на совещании они с Реннером почти единодушно сошлись во мнении, что Империи так и так хана. Можно еще было сохранить лицо, замириться с Сопротивлением на выгодных условиях. Да хоть и этого их Нормана отдать взад — толку-то с него сейчас, когда уже все просрали? Да только кузен-император уперся рогом — никаких переговоров с врагом, и точка. Дебил, забери его морской дьявол! Так вот, в части и выяснилось, что коммандер под арестом. За измену Родине — не угодно ли?
- Миллер!!! Мать твою, я должен глотку сорвать?! – ярился Дауни.
Наконец Советник соизволил предстать пред очи двоюродного брата Императора.
- Ваше Высочество! – поприветствовал он Роберта легким поклоном.
- Ты какого лешего посадил Реннера, паскуда? – ласково промурлыкал Роберт, накручивая галстук Советника на свой кулак. – Тебе кто дал таких прав, сучий ты потрох?
- Ты на рожу его погляди, Бобби! – высказался из-за плеча Дауни боцман. – Рожа как есть крысячья. Тьфу!
- Повежливее, Курт! – улыбнулся Роберт.
- Ваше Высочество! Я попросил бы Вас оградить меня…
- Я попросил бы тебя не выебываться, а освободить коммандера Реннера! И немедленно!
- Но позвольте, сэр! Мистер Реннер — изменник! Он пытался нарушить приказ Императора…
- Ты соображаешь, что ты несешь? Ты! Китовая отрыжка! Ты хоть знаешь, сколько Реннер сделал для армии Императора? Или может, мне сейчас напроситься к братцу на чай да рассказать ему, что Столицу от Сопротивленческих ублюдков защищать некому? И все потому, что самый лучший ее защитник у тебя на нарах отдыхает?
Миллер дернулся назад, захлопал глазами. Но Дауни крепко держал Советника за галстук.
- Ваше Высочество! – взмолился Миллер.
- Ну так что? Идти мне к брату? Или погодить?
- Коммандера Реннера сейчас приведут, сэр! – уверил адмирала Миллер.
И действительно, не прошло и пяти минут, как удивленный скорым освобождением Декан был доставлен в кабинет Советника, откуда и ушел под ручку с адмиралом.
- Ну ты как, живой? – спросил Дауни. – Шкурку они тебе не попортили, я смотрю.
- Все нормально! – уверил друга Реннер. – Черт с ней со шкуркой, Роб! Нужно что-то делать — Столица, возможно, заминирована.
- То есть? – удивленно приподнял бровь Роберт.
- Хиддлстон… то есть Норман на допросе признался, что у них есть сведения о том, что Император, в пику Сопротивлению, приказал нашпиговать город взрывчаткой.
- Кочан капусты ему в сраку! – сплюнул озверевший Валландер. – Каким хуем твоего братца делали, Бобби, что он таким уродился?
- Уж каким хуем твоих братцев делали, Курт! Рожи каторжные у всех троих, включая тебя! И вообще — ты говоришь об Императорской семье.
- Да-да, императорская семья, ебать вас через леер! А толку-то? Войну просрали! Флот — не флот, а три корыта остались. Ребят сколько положили — уйму! И все из-за чего?
- Ты со мной политическую обстановку обсудить хочешь, Курт? Так то не с пьяных глаз обсуждать нужно.
- Ага, по трезвяку в это говно вообще лезть неохота!
- Не собачьтесь! – разнял друзей Реннер. – Времени в обрез! Со дня на день начнется наступление генерала Джексона. И мы должны найти взрывчатку прежде, чем твой кузен, Роберт, повернет тумблер.
====== Часть 19 ======
Том лежал на жестком деревянном выступе, служившем кроватью, и пытался привести разрозненные мысли в порядок. Очередной допрос закончился совсем недавно, принеся информацию не военному прокурору, а ему самому. Раздраженный своим провалом, Смит под конец беседы, а вернее собственного монолога, выдал, что недолго осталось Тому играть гордого вражеского пленного. Лично Император назначил дату суда, и состоится он через два дня. Заседанию, по правилам военного суда, полагалось быть закрытым, но по приказу Императора дело должно было получить общественный резонанс. Для этого пригласили репортеров с центральных каналов, которые и должны были фиксировать заседание от начала до конца. Заседание, на котором будет председательствовать сам Император Джеффри Второй. Представление из всего лишь одного действия, никаких долгих, муторных разбирательств, которые порой длились месяцами. Нет, его просто приведут на суд и назначат наказание. Наверное, единственное, чего не мог предугадать Хиддлстон – каким способом его казнят. Расстрел, повешение, инъекция, а может его даже сожгут, как в древние времена, чтобы другим неповадно было. Безумная фантазия и жестокость Императора не имела границ. Том улыбнулся и прикрыл глаза. Был ещё один пункт, который отличал процесс над Хиддлстоном. Его должны были отвезти не в здание военного суда, а во дворец Императора. Какая честь, и какая в то же время ирония. Хотя Том был уверен, что удостоился такого внимания вовсе не из-за особых заслуг перед Родиной, а скорее из-за трусости Императора. По данным своей личной разведки, он знал, что Джеффри Второй после переброски сил Сопротивления на границу последнего бастиона перед Империей заперся в своей золотой клетке, окружив периметр дворца охраной и достаточным количеством боевой техники. При штурме дворец должен был как минимум пару часов держать внешнюю оборону. Ну что ж. Император сам подписал себе приговор, как и своему ближайшему окружению. Зная генерала Джексона, Том был уверен, что план штурма получил лёгкую корректировку. На самую малость сдвинулся вперёд на несколько дней. Генерал попросту не мог не воспользоваться всеобщей шумихой и не застать Империю врасплох. Пока все офицеры и высшие чины будут самодовольно скалиться и демонстрировать ему, Тому, какое он ничтожество, посмевшее предать Родину, Сопротивление совершит свой последний рывок. Главное – продержаться самому, не дать слабину и максимально оттянуть на себя внимание голодных до зрелищ Имперских подданных. Они хотят представления? Что же, Том устроит его. Только вряд ли благодарная публика, собравшаяся во дворце, попросит его выступить на бис.
 
Кулаки сжались в предвкушении, он и не предполагал, как может соскучиться по тяжести оружия в руках. Любого: холодного, огнестрельного. Значения не имело. Любоваться несколько дней кряду на торжествующие лица бывших сослуживцев ему надоело.
При воспоминании о сослуживцах он болезненно поморщился. Многие из них были достойны гораздо большего, нежели бегать на поводке заигравшегося Джеффри Второго. Коммандер Реннер – Том видел его, когда возвращался в камеру после допроса. С застегнутыми на руках наручниками и под конвоем.
Не нужно было быть гением, чтобы сложить картину в одно целое. Скорее всего, Криса после его безрассудного поступка отпустили, и тот рассказал коммандеру об эвакуации. А Реннер, со свойственной ему патриотичностью, бросился докладывать об этом торчащему в прокуратуре Миллеру. И поплатился свободой. Том вспомнил взгляд, каким его окинул закованный в наручники Реннер. Долгий, будто все внутренности сканирующий. Том к такому взгляду за несколько чудных дней в допросной привык, как к родному. Каждый первый пытался вывернуть его наизнанку. Но Декан не был каждым первым, к этому человеку он привык, проникся уважением, в какой-то степени восхищался им. За годы службы в Империи тот не забыл значение слов “честь” и “доблесть”. Пусть сам Том, пошедший наперекор взрастившей его Империи, не имел к этим словам никакого отношения, но это не мешало ему по достоинству оценить этого человека. Было ли ему самому стыдно смотреть в глаза Реннеру? Побойтесь бога, пусть в стыд играют высшие чины Империи. Когда каждому из них придётся отвечать перед Сопротивлением и перед своим же народом за военные преступления.
 
Том не знал, доживет ли он сам до этого дня, или от него избавятся, разгребая развалины дворца, но то, что он выиграет эту войну, он не сомневался. Он уже выиграл. Только бы получилось сократить численность жертв. Мирное население не должно отвечать за тиранию своего безмозглого Императора.