Ошибка (СИ)
— Санёк, ты что удумал? — вкрадчивым голосом обратился Юра к бармену, сощурившись. Было бы желательно, чтобы уже по одному этому тону бармен понял, что сам Юра думает по поводу сорвавшейся подставы.
— Ничего. Посеял зерно сомнений в твоей голове. Осталось дождаться, когда оно проклюнется, — ответил тот беззаботно, — Засёк время.
Два следующих дня врач управляющую не видел. Видимо, плотно занялась подготовкой. Зато отель – гудел. По углам и в коридорах только конкурс и обсуждали. Стафф гадал о размере первого приза, репетировал, урывая каждую свободную минутку, бегал туда-сюда со сценическими нарядами, какими-то музыкальными инструментами. В руках у одной горничной он даже заметил снаряды для воздушной акробатики. Вообще, стоит отметить, народ заметно волновался. Юра недоумевал: неужели им больше нечем заняться? Сам он успешно открестился от участия в этом сомнительном мероприятии: Лев Глебович даже толком удочку не успел закинуть. Федотов начал издалека, вопросом о том, чем «мой личный врач» увлекается по жизни. На что получил исчерпывающий и лаконичный ответ: медициной. На попытки владельца прощупать почву поглубже сделал чистосердечное признание, что все детство провалялся на диване и просидел за приставкой, и вообще не знает, как в институт поступил. После чего Федотов сдулся и махнул на Юру рукой: мол, с этого взять нечего. Так-то лучше. Ни к чему Льву знать, сколько всего его «личный врач» успел в своей жизни на самом деле попробовать. А то еще что-нибудь учудит.
На самом деле, Юра по юности много чем увлекался. Театральная студия в детстве – лишь вершина айсберга. Он себя пробовал. Ему нравилось испытывать возможности собственной головы, устраивать проверки мозгам. Он любил рисовать, отлично знал историю искусства, дома полки ломились от прочитанной литературы. Любил фотографию. Умел разыграть. Творческая натура – этим все сказано. Ему нравились естественные науки, в особенности физика, химия и биология. Так что при желании «показать изумленной публике несколько фокусов с пробирками» врач действительно мог – Ксения даже не догадывалась, что попала в десятку. В разумных пределах Юра любил риск и адреналин, проверяя себя на прочность в активных видах спорта. Правда, со смертью матери играться с жизнью желание напрочь отпало. В общем, на диване с приставкой мальчик не сидел. И в вуз поступил легко и непринужденно, набрав максимальное количество вступительных баллов.
В самой идее творческого вечера Юра не видел ничего плохого. Но ему явно не нравилось, что вся эта затея придумала исключительно для увеселения конкретных эксцентричных типов. Выступать на публику врач не любил. Он всегда был довольно закрытым человеком, интровертом, эта черта характера, в общем-то, и явилась причиной ухода из театрального кружка. Мама была тогда расстроена, она всегда говорила, что у него талант, но против природы собственного ребенка идти не стала. Это – не его. Одно дело – показывать сценку родным и близким, которые всегда приходили поддержать, а совсем другое – развлекать толпу.
Однако, несмотря на то, что все два дня Юра убеждал себя в бестолковости затеянного Львом мероприятия, к вечеру в день конкурса врач почувствовал желание на тимбилдинге всё же поприсутствовать, причем, желание неожиданно острое. Как говорится, богата Земля Русская талантами, ну почему бы и не оценить. Положа руку на сердце, оценить всё же хотелось отдельное выступление конкретного сотрудника. А вдруг в ней Энн Хэтэуэй какая-нибудь погибла, а он и не узнает. Ну хорошо, двух сотрудников: друга тоже надо бы поддержать.
В общем, любопытство оказалось сильнее его. А еще, оглядываясь на восемь лет назад и смотря на те события более или менее трезвым, холодным взглядом, Юра смог-таки признать – он пошел просто потому, что за два дня успел… соскучиться. Хоть тогда отказывался одну только мысль в голову допустить, сваливая всё на скуку и чисто «профессиональный» интерес.
Когда врач вошел в зал, на сцене уже вовсю шли выступления. Участники, надо сказать, подошли к конкурсу со всей серьезностью: баталии за первое место развернулись не шуточные. Вальс, стихи, песня, акробатический номер в ярком костюме – лишь то немногое, что он успел увидеть перед выступлением бармена. Саша буквально взорвал зал, устроив настоящее шоу с шейкерами и бутылками, которые летали в воздухе минуты, наверное, три. Вот он – достойный претендент на приз! Неизвестно, что скажет жюри, но симпатии зрителей явно на его стороне.
Нашел глазами управляющую: девушка жалась к стенке, желая, очевидно, с ней слиться. Весь вид её говорил о том, что она явно нервничает. То чувство перед выходом на сцену было хорошо ему знакомо по собственному опыту. Мандраж оно называется. Надо пойти хоть удачи пожелать, поддержка в такие моменты важна. Юра, запустив руки в карманы брюк, направился к управляющей.
Он просто хотел сказать пару слов в утешение. Но на подходе понял, что все эти слова прозвучат искусственно: несмотря на весь ее нервозный вид, ему весело от нелепости самой ситуации: топ-менеджер отеля – и будет развлекать собственных подчиненных… И ведь эта премия ей наверняка вообще не сдалась. Всё в угоду Льву. Это грустно и забавно одновременно. Ну что поделать, если Юра смотрит на мир через призму юмора? Да ничего. Смириться.
— Добрый вечер, Ксения. Ну, что мы сегодня будем смотреть?, — «Быть или не быть? Вот в чем вопрос…», — Может быть, Шекспира? Если Шекспира, то надо было зайти – я бы Вам Йорика своего одолжил.., — еле удержался, чтобы не ухмыльнуться. Что ни говори, как бы он к ней не относился, какими бы не были обстоятельства, а провоцировать её на реакцию ему нравилось все так же. Если не больше. Улыбку сдержал, но точно знал: глаза его выдают. Мяч!
Управляющая посмотрела на него взглядом злого волчонка – «Ооочень страшно!». Однако спустя мгновение ярость в ее глазах сменилась отчаянием.
— Боюсь, смотреть будет не на что, Юрий Сергеевич. Я совершенно не уверена в себе. Если бы Лев не настаивал так, не кидался бы высокопарными фразами типа «А кто пример будет подавать, если не управляющая!?», я бы ни за что в жизни на это не подписалась. Так что если Вы пришли посмотреть на минуту моего позора, то… Усаживайтесь поудобнее, уверяю, Вы будете в восторге.
Она была и правда не уверена: по глазам и позе видно. обхватила себя руками, вся как-то сжалась, опустила ресницы. Смотреть больно. Он вспомнил себя самого. Мандраж. Нежелание выходить к публике. Здесь каждый «миньон» её знает, каждая горничная запомнит выступление суровой начальницы. А если оно действительно окажется провальным? Они же потом над ней год потешаться будут. — «Ну и работа у Вас, конечно…». — В голове мелькнула безумная мысль.
«Ты об этом пожалеешь…»
Мысль, озвучить которую он успел прежде, чем хорошенько над ней подумать.
— Ладно, Ксения, так уж и быть, я готов Вам помочь. Если Вы, конечно, готовы импровизировать, — главное, произносить эту дичь с самым беззаботным и скучающим видом.
Девушка посмотрела на него с удивлением и подозрением во взгляде. Ему показалось, или у нее зрачки расширились, захватив всю радужную оболочку? Нет, наверное, все же показалось – в темноте непонятно.
— А свой номер у Вас есть? — спросила она спустя долгие секунды молчания.
— Нет, — пожал врач плечами, — Решил к Вашему примазаться.
Управляющая задумалась еще на несколько показавшихся ему вечностью мгновений. Внезапно неуверенно, но кивнула, в глазах блеснул азарт – это он уж точно видел.
«Да Вы сумасшедшая!»
И нельзя сказать, что эта догадка врачу не понравилась. С людьми, которые готовы идти на разумный риск, всегда гораздо интереснее в принципе иметь дело.
— Что играть будем? — спросил он будничным тоном. Словно задавал пациенту стандартный вопрос, есть ли у него аллергия на те или иные препараты.
— До выхода 4 минуты, — протянула Ксения. — Думать особо некогда… Нужно что-то драматичное, в жанре комедии я себя не пробовала… Это не моё.