Ошибка (СИ)

«3 минуты…»
Врач молча ждал. Драматичное так драматичное. Он себя на это уже подписал. Снова влез во что-то ради неё. И теперь ему абсолютно все равно, в каком жанре позориться перед всем отелем.
— Давайте разыграем сцену ссоры пары? Ругаться у нас с Вами весьма неплохо получается. Может выйти довольно убедительно, — хмыкнула управляющая.
Юра посмотрел на нее со всем скепсисом, на который был способен:
— Вы серьезно?
Ксения тут же надулась: поджала губы и сложила руки на груди: еще бы, идею-то её не оценили… С вызовом в голосе произнесла:
— Придумайте что-нибудь получше. За оставшуюся минуту…
Он пожал плечами: ладно, мол. Ссора так ссора. Уж точно не стендап – его готовить надо. Времени на обдумывания действительно не оставалось.
— Смотрите. Расходимся по разным сторонам сцены, спинами друг к другу. И – импровизируем.., — девушка вдруг посмотрела на него полными ужаса глазами. Кажется, она наконец-то сама осознала, во что себя только что втянула.
— Вы начинайте, а я подстроюсь.
Управляющая коротко кивнула. Кажется, нервы ее были на пределе. Это будет или минута их позора, или минута славы – ни на что другое он не согласен. В идеале, конечно же, не позора…
— Дамы и господа, — начал конферансье в микрофон, — а сейчас встречайте нашу замечательную управляющую Ксению Борисовну.., — Ксения оправила платье и начала подниматься на сцену. Со стороны чудилось, что на негнущихся ногах. Юра, глубоко вдохнув, последовал за ней на некотором удалении. Девушка остановилась рядом с ведущим и прошептала ему что-то на ухо, направилась к световику.
— …И нашего не менее замечательного врача отеля Юрия Сергеевича, — продолжил конферансье изумленно. Вашему вниманию предлагается короткая импровизация, — ведущий посмотрел на нее вопросительным взглядом. Та утвердительно кивнула. — «Ссора».
Зал мгновенно притих.
«Отступать некуда»
Сцена
Свет гаснет, софиты высвечивают в темноте две фигуры. Они стоят друг к другу спиной на расстоянии метров трех. Врач замер в ожидании её реплики, он чувствует прикованные к себе взгляды. Вспоминает: это то, за чем многие приходят в актерскую профессию: энергия зала. С каждой секундой, по мере того, как их маленькая история будет развиваться, отдача зрителей будет становиться все больше и больше. Актеры публике – эмоции. Публика актерам – энергию. Многие на это подсаживаются. Юра был не из их числа.
«Интересно, а она это чувствует?»
— Скажи мне, сколько еще всё это будет продолжаться? Я больше так не могу.., — звенящую тишину разрезал ее внезапно охрипший голос. Последнюю фразу девушка произнесла так тихо, вложив в нее такую боль, что врач вздрогнул, опешив.
«Ничего себе, заход. Предупреждать надо…»
 — Что ты имеешь ввиду? Объясни… Я не понимаю намеков и полунамеков, — ответил он глухо, — Говори прямо.
Замер в ожидании. Мяч на ее стороне. Игра началась – с того, что его окунули в ледяную воду. Начинать с ней «ссориться» он планировал все же как-то полегче, а не сразу – на разрыв. Ксения помолчала несколько секунд, прежде, чем продолжить упавшим голосом:
— Ты больше не смотришь на меня, как смотрел когда-то. Ты отдалился. Мы перестали проводить вместе время. Ты меня избегаешь, словно не замечаешь! Я как будто пустое место… Скажи честно: Я… Тебе надоела? — сколько отчаяния в этом вопросе... С каким вызовом она спрашивает…
Сложно найти слова, которые могли бы описать эмоции, накрывавшие его в ту секунду. Поднимаясь за управляющей на эту сцену, он не думал, что уже спустя минуту ее милостью он начнет на ней тонуть. В голове эхом отдавались её слова:
«Не смотришь на меня… Не замечаешь… Избегаешь… Пустое место…
Она что-то хочет сказать? Или нет?»
Юра развернулся к партнерше лицом, чтобы встретить её спину. Опущенные плечи, поникшую голову. Она стояла, не шевелясь, обхватив себя руками, вцепившись пальцами в предплечья. Это всего лишь игра. Игра. И они играют в нее вдвоем.
— Вот как? То есть, это я тебя не замечаю? — повысил голос, дав ему стали, расставив акценты в нужных местах, — А ведь я то же самое хотел тебе сказать… Смотрю на тебя и не вижу в тебе ни малейших признаков того, что все еще тебе интересен… У тебя же работа, салоны, подружки скучают, все, что угодно! Я вообще не знаю, где тебя носит! — уже фактически кричал ей в затылок. — Тебе словно стало вдруг невыносимо скучно. Может и правда – скучно стало!?
 
Ксения резко развернулась, в глазах стояли слезы. Не дав врачу опомниться, начала «выплевывать» фразы ему в лицо:
— Да я просто устала ждать, когда ты обо мне вспомнишь, наконец! Не только у тебя есть своя жизнь! Я тоже живой человек! Я отказываюсь сидеть на коврике у двери, как преданная собачка, в ожидании, когда хозяин придет, почешет за ушком и уделит ей минутку своего драгоценного времени и внимания! Я устала так жить, я не хочу так жить! Можешь ты это понять? Чему ты удивляешься!? Чего ты ждал!?
«Устала ждать, говоришь?»
Юра сделал шаг в ее сторону и остановился. Склонил голову к плечу, невольно сжал кулаки и сквозь зубы процедил:
— А может, я тебя и не вижу-то рядом потому, что это пресловутое внимание ты благополучно нашла где-то на стороне?
Кажется, его несет куда-то не туда. Кажется, он начал смешивать вымысел и реальность. Здесь, сейчас хорошо лишь одно – эти выуженные на свет Божий эмоции его собственные, а значит, зритель им поверит. Этому учат в театральном: играя, вытаскивать наружу когда-то на собственной шкуре испытанные чувства. Тогда это будет убедительно.
«Не заигрывайся…»
— Что ты имеешь ввиду? — прошептала Ксения, не сводя с него полных ужаса глаз, вся сжимаясь в комок.
— Я имею ввиду, — сделал еще шаг... И еще, — Параллельно крутишь еще с одним, а то и двумя, и решила сейчас под таким красивым предлогом завершить опостылевшие отношения? — Впечатал. Пригвоздил. Застыл.
— То есть, такого ты обо мне мнения!? — Ксения… Нет, не Ксения – эта «девушка» перед ним… Или нет, все же Ксения? — «Да черт разберет!» — заплакала.
И он, черт возьми, в эти слёзы готов был поверить. Его никак не могло покинуть ощущение, что вся эта «импровизация» не такая уж и искусственная. Что вся эта «игра» не такая уж игра. В каждой шутке, как известно, лишь доля шутки. Чем дальше всё заходит, тем страшнее. Взгляд на секунду остановился на прислонившемся к стене бармене: Санёк стоял с отвисшей челюстью. Зал замер в напряжении.
— У меня нет никого! Как ты мог так обо мне подумать? — выкрикнула она. — Я никогда бы не смогла так с тобой поступить.., — осеклась, затихла, опустила ресницы, через мгновение вскинула на него полные боли глаза и продолжила тихо, — Но раз ты считаешь иначе, что ж, значит, твоего доверия я не смогла заслужить. Тогда зачем вообще это всё? Зачем!? Найди другую, ту, которой будешь верить! Давай расстанемся…
«…Твою мать… Зачем мне «другая»?»
— Мне нужна ты…
Прыжок с обрыва. Такого он сам от себя не ожидал. Попробуй выкрутись теперь, когда она смотрит на него, замерев, распахнув ресницы; смотрит своими шоколадными глазами, будто пытаясь разгадать. «Это всего лишь игра. Игра». Юра делает еще один неуверенный шаг вперед, хмурясь, всматривается в лицо. Напряженная тишина накрыла зал, кто-то особо впечатлительный закрывает рукой рот.
— Это… правда? — в ее голосе все сомнения и вся надежда…
— Правда.
«Пора сворачиваться, иначе…»
Врач стремительно сокращает оставшееся расстояние и прижимает девушку к себе. Та, отмерев через пару мгновений, обхватывает его руками, всхлипывая, — «А пахнет морем… И солнцем», — Раздающиеся в зале вздохи облегчения через несколько секунд сменяются бурными аплодисментами. Кто-то шутливо кричит: «Бис!».
 
— Заканчивать представление всегда надо эффектно, Ксения, — усмехнулся он ей в ухо, через мгновение отстранившись и сделав в сторону зала скупой полупоклон. Девушка обвела растерянным взглядом зрителей и, присев в смешном реверансе, сбежала по ступенькам вниз. Руки в карманы брюк, врач с беззаботным видом последовал за ней. В себя он будет приходить как-нибудь потом. Полночи.