Дорогой сводный братец

Его дыхание было прерывистым. Двери закрылись.

— Какого черта, Грета? Почему ты от меня убегаешь?

— Мне просто надо было вернуться в номер.

— Но не таким же образом!

Он нажал на кнопку «стоп», заставив лифт резко остановиться.

— Что ты делаешь?

— Я не хотел, чтобы этот вечер закончился так. Я перешел границу, я это знаю. Я потерял голову из-за тебя в тот момент, и мне безумно жаль. Но это не повторится, потому что я не собираюсь обманывать Челси. Я не могу с ней так поступить.

— В таком случае, я не такая стойкая, как ты. Не смей танцевать со мной так, смотреть на меня так, прикасаться ко мне так, раз ситуация для нас безвыходная. И, кстати говоря, я сама не хочу, чтобы ты обманывал Челси.

— А что ты хочешь?

— Я не хочу, чтобы ты говорил одно, а делал совсем другое. У нас не так много времени осталось. Нам надо поговорить. Тем вечером на поминках… ты обнял меня за шею. Тогда мне показалось, что мы снова вернулись к тем отношениям, которые мы испытывали при расставании. А я все это время не переставала испытывать к тебе те же самые чувства. А потом Челси рассказала мне, что произошло, когда вы вернулись в свою комнату.

Он прищурил глаза.

— И что же она тебе рассказала?

— Ты тогда думал обо мне? Поэтому у тебя в ту ночь ничего не получилось?

Понятно, что он был шокирован тем, что я знала об этом инциденте. Я сама до сих пор не понимала, зачем Челси мне все это рассказала.

Потому что она мне доверяла, а ей не следовало бы этого делать.

Я уже сожалела, что проболталась ему об этом, но было уже поздно.

Он продолжал молчать, поглядывая на меня злым взглядом, но при этом казалось, что он хочет что-то сказать.

— Хочу, чтобы ты сказал мне правду.

По выражению его лица было видно, что он разозлился, словно в глубине души проиграл битву за контроль над своими эмоциями.

— Хочешь, чтобы я сказал тебе правду? Я трахал свою девушку, а видел только тебя одну. Вот тебе вся правда. — Он сделал несколько шагов по направлению ко мне, и я попятилась, а потом продолжал:

— Я пошел тогда в ванную и смог закончить дело, только представив, как кончаю на твою красивую шею. Вот так.

Я стояла, прислонившись к стене лифта, а он оперся руками по обе стороны от меня, продолжая говорить:

— Хочешь еще признаний? Я собирался сделать ей предложение сегодня вечером на свадьбе ее сестры. Предполагалось, что наша помолвка состоится именно тогда, но вместо этого я сейчас здесь, в лифте, и борюсь с желанием прижать тебя к стене и оттрахать с такой силой, чтобы пришлось потом нести тебя в комнату.

Казалось, мое сердце вот-вот выскочит из груди, и я не могла понять, что из сказанного Элеком шокировало меня больше всего.

Он опустил руки и тихо закончил:

— Все мои казавшиеся привычными представления были перевернуты с ног на голову за последние сорок восемь часов. Все теперь вызывает у меня сомнения, и я даже не представляю, что делать, твою мать. И я не лгу. Вот тебе твоя правда.

Он нажал на кнопку, и лифт продолжил свое движение вверх на наш двадцать второй этаж.

Он собирается сделать ей предложение.

Эта мысль начинала медленно доходить до моего сознания. Какое жестокое пробуждение — я, наконец, осознала, что я все это время была лишь третьим лишним в чужой игре.

Когда дверь лифта распахнулась и мы вышли в холл, я произнесла без всякого выражения:

— Я больше не хочу говорить об этом. Мне надо побыть одной.

Он не стал возражать. Я прошла в свой номер, не говоря больше ни слова. Мне было так горько из-за того, что наш вечер прервался таким образом… Но мне вдруг стало предельно ясно, что дальше оставаться в его компании для меня было опасно. Он завтра улетает, и у нас уже не оставалось времени, чтобы разобраться в наших чувствах.

Так как пижаму я не купила, то просто завернулась в простыню и улеглась в кровать. Я была совершенно раздавлена шокирующей новостью о том, что он собрался сделать Челси предложение. В то же время я испытывала болезненное возбуждение от тех слов, которые он произнес после этого признания, и поэтому понимала, что в эту ночь мне не суждено забыться во сне.

Прошло полчаса. Это было словно дежавю — красные светящиеся цифры будильника будто издевались надо мной.

Звук, извещавший о том, что пришло сообщение, раздался ровно в два часа ночи.

Элек: Если я постучу в твою дверь сегодня, не открывай.






Глава 17




Он пытался поступить правильно, и я уважала его за это, черт возьми. Как ни сильно было искушение, я действительно не кривила душой, утверждая, что не хочу, чтобы он обманывал Челси. В то же время, должна признать, что, если бы я не сбежала в свой номер, то не уверена, что мы смогли бы избежать необдуманных действий. Сегодняшний вечер показал, что та связь, которая существовала между нами в прошлом, жива по-прежнему и не менее сильна. Вот почему будет лучше, если мы проведем остаток ночи отдельно друг от друга.

Я беспокойно ворочалась в постели, все еще испытывая сомнения, правильно ли я сделала, оставив его наедине с самим собой. Несмотря на то что наши откровения в лифте испортили весь вечер, я неустанно напоминала себе об утренних событиях: Элек все еще скорбел по умершему отцу. Конечно же, не стоило бы его оставлять одного. Не говоря уже о том, что мы теряли драгоценное время, ведь, как только он вернется в Калифорнию, я, возможно, больше никогда его не увижу и ничего о нем не узнаю.

Он собирается жениться на ней.

Путаясь в простынях, я поняла, что больше не могу выносить муки бессонницы. Не помогало даже то, что в комнате было очень холодно. Я поднялась, чтобы выключить кондиционер, и попутно прихватила с тумбочки телефон, прежде чем вернуться в постель. Я набрала его номер.

Грета: Ты не спишь?

Элек: Я только что собирался заказать потрясающую соковыжималку. Если сделать заказ сейчас, можно получить мини-чоппер в виде бонуса, и все это за 19.99 доллара.

Не прошло и трех секунд, как зазвонил мой телефон.

— Привет.

— Привет, — прошептала я в ответ.

— Прости, — одновременно произнесли мы.

— Вот черт, — отреагировал он.

— Давай ты первый, — предложила я.

— Прости за то, что наговорил тебе в лифте. Я потерял контроль над собой.

— По крайней мере, ты был честен.

— Это не значит, что я прав. Мне очень жаль, что я не сдержался. Ты будишь во мне самые низменные чувства.

— Я тронута.

— Твою мать. Опять по-дурацки выразился.

Я рассмеялась.

— Полагаю, я догадываюсь, что ты пытаешься сказать.

— Слава богу, общаясь со мной, ты всегда могла читать между строк.

— Предлагаю не зацикливаться на том, что было сказано в лифте. Я хочу просто поговорить.

Я слышала, как он ворочается в кровати. Возможно, он собирался с духом, собираясь начать разговор.

— Хорошо. И о чем ты хочешь поговорить? — Я услышала, как он глубоко вздохнул.

— У меня к тебе есть несколько вопросов. Не знаю, может это мой последний шанс задать их тебе.

— Хорошо. Я слушаю тебя.

— Ты не перестал писать?

— Нет, не перестал.

— Как так получилось, что ты не сказал Челси о том, что пишешь книги?

— Потому что со времени нашей с ней встречи я работал лишь над одной вещью, а это не то, чем хочется с кем-то поделиться, тем более с ней.

— И что же это?

— Это автобиографическое произведение.

— Ты описываешь историю своей жизни?

— Да. — Он снова вздохнул. — Именно.

— Ты пишешь это, чтобы облегчить душу?

— Иногда. Бывает так, что трудно заново переживать какие-то события, но мне просто кажется, что это необходимо делать.