Любовь, жизнь и далее по списку

– Джастин пишет?

– Он периодически присылает фотографии, но, думаю, обычно он шлет их Куперу.

– Напиши ему от меня, ладно? Напиши: «У нас все друзья равны – либо мы получаем одинаковое, либо ничего. Не обрекай нас на погибель».

– Вау. Как трагично.

– Он скажет, что это забавно. Но это, к тому же, правда.

– Так, если мы получаем одинаковое, значит ли это, что теперь ты звонишь Куперу?

Она зарычала.

– Ты права. Думаю, нужно позвонить.

– Хочешь добавить еще что-нибудь в письмо Джастину? «Я скучаю», например? Или «Я надеюсь, что твоя работа над строительством школы для малоимущих продвигается успешно»?

Она разок хихикнула.

– Да, добавь: «Спасибо, что сам выполняешь добрых дел столько, что хватит и на нашу долю».

– Сейчас же и отправлю.

– Мне пора. Родители стоят у какой-то пекарни напротив и машут мне обеими руками. Люди уже начинают собираться вокруг них так, словно тем двоим нужна помощь. И если я еще собираюсь звонить Куперу, сейчас самое время это сделать.

– Ладно. Передавай ему привет.

– Хорошо… Подожди. Почему? Ты же не переставала с ним разговаривать, правда?

– Конечно, нет.

Она вздохнула от облегчения.

– Хорошо. Я постараюсь поскорее позвонить тебе еще раз.

– Хорошо. Пока.

– Пока.

В трубке раздался щелчок, и звонок прервался. Я улыбалась. Вот чего мне не хватало – моей цельной группы друзей. Мне не терпелось увидеться с Рейчел. Ее не было дома уже целый месяц, и я даже забыла, почему не говорила ей о своих чувствах к Куперу. Теперь я вспомнила, и снова порадовалась, что все-таки этого не сделала. Мы идеально создавали баланс друг с другом, и как только они вернуться домой, все вернется в норму. Я адресовала Джастину сообщение Рейчел и пошла домой.





Семнадцать




– Моя мама будет в ярости, когда увидит, что ты принес в наш дом еду из «Макдональдса». – Я держала пакет Купера на своих коленях и старалась спастись от жара картошки-фри, оттягивая шорты пониже. Это не помогало.

– Я знаю. Эта женщина смотрит слишком много документалок. Ей бы взять пример с нас и жить в блаженном неведении.

– Думаешь, проблема в этом? В том, что она смотрит слишком иного шоу и читает слишком много статей и книг о всевозможных опасностях вокруг?

– Не знаю. Может быть? Кажется, она принимает все, что читает и слышит, близко к сердцу, ближе, чем большинство.

– Да. Может быть, она поправилась бы. Если бы оставалась подальше от интернета и всех своих нон-фикшен книг. – Думаю, я могла бы предложить такой вариант дедушке. Тогда он не стал бы торопиться с терапией. – Мне кажется, она накапливает всю информацию, а потом волнуется так усиленно, что это превращается в иррациональный страх.

Машина замедлилась, и Купер выглянул из окна. Я проследила за его взглядом – справа, на обычно пустом поле, росло большое дерево. Сейчас рядом с ним стоял какой-то мужчина. Нет, не просто стоял. Он был прикован к дереву.

– Останови машину, – сказала я Куперу.

Он остановился у обочины, и я опустила стекло.

– Сэр? У вас все в порядке?

Мой голос заставил его поднять взгляд с земли и повернуться ко мне.

– На вас же не нападали вооруженные цепями воры, правда? – спросила я.

Купер рассмеялся.


– Нет! – крикнул он в ответ. – Я сам.

– Нарочно?

Его улыбка стала еще шире.

– Застройщики дошли и до этого поля и теперь хотят выкорчевать дерево.

– А, я поняла. Вы защищаете его.

– Да.

– Удачи!

Он помахал нам рукой, и Купер двинулся вперед.

– Ты бы предпочла до конца дней жить на верхушках деревьев или в воде? – спросил Купер.

– Подводный мир однозначно. Если я могу дышать под водой. Могу?

– Конечно. Но тогда для верхушек деревьев тоже нужна какая-то адаптация. Что это может быть?

– Лапы обезьяны?

– Теперь я понимаю, почему ты выбрала стать русалкой, раз альтернатива – обезьяньи конечности.

Я ответила ему улыбкой и стащила картофелину.

Его лицо приобрело серьезное выражение.

– Не ешь мой картофель, Эбби. Ты сказала, что не хочешь картофеля, а я сказал, что ты все равно будешь воровать мой, если не возьмешь себе, и ты пообещала этого не делать.

– Ты разыгрываешь диалог, который у нас был пять минут назад?

– Да, потому что его ты, кажется, забыла.

– Это плата за то, что я держу твой промасленный пакет.

Он схватил пакет с моих колен и переложил его себе на левую ногу, не отрываясь от дороги.

– С тобой никакого веселья, – заявила я.

– Со мной больше всего веселья. – Он достал картофелину из пакета и съел ее.

– Кстати, ты поговорил вчера с Рейчел?

– Да, но почему кстати? Ты пытаешься сказать, что Рейчел самая веселая?

– Нет, я самая веселая. Я сказала «кстати», потому что мне показалось, что она там веселится.

– Да, она звучала довольной. Она рассказала тебе о туре по Европе? Для четырех амиго, которые следующим летом выпустятся из школы.

– Она так его назвала? Для четырех амиго? Она посмеялась, когда я так сказала!

Он захихикал.

– Наше воссоединение в конце лета будет невероятным.





* * *


Дома я позаботилась о достаточной дистанции между мной и Купером с его пакетом, полным отравы.

– Вот ты какая. Ешь в машине, но скрываешься от мамы.

– Зато я не забываю, кому предана.

Но мама промолчала. Она просто бросила взгляд на пакет, когда мы только вошли, и спросила, чем мы собираемся заниматься.

– Хотим дочитать нашу классику и наконец-то вычеркнуть ее из списка.