Любовь, жизнь и далее по списку

– Вы уже познакомились с Эбби? – спросил он.

– Да, – ответила Айрис. Я ждала чего-то вроде «почему ты раньше мне о ней не рассказывал?», но ничего подобного она не спросила. Я ждала, что он скажет что-то вроде «она моя лучшая в мире подруга», но ничего подобного он не сказал.

– Едем праздновать? – спросил мистер Уэллс.

– Я спешу, но вы повеселитесь там за меня, – сказала я.

– Куда ты спешишь? – обратился ко мне Купер. – Ты не хочешь праздновать?

– У меня экскурсия по музею для малышей, забыл?

– А, точно. – Он приобнял меня, а я слегка оттолкнула его боком.

– Эй, ты потный.

Он хихикнул.

– Жарко. И это к тому же сияние победителя.

– Поздравляю с победой. Увидимся позже?

– Да, непременно.

Я попрощалась со всеми и ушла, оглянувшись всего раз. Но даже это было лишним – не стоило мне видеть, как Купер обнимает Айрис, и вся его семья расцветает в улыбках.





* * *


– Ты художница? – Уже вторая девочка задала мне этот вопрос.

Я проводила экскурсию для детей и их родителей в два раза быстрее, чем проводила бы для взрослых, и меня удивило, что они оставались сосредоточенными так долго. Это был мой первый опыт работы экскурсоводом, но я успела посмотреть уже, наверное, тысячу экскурсий и не ожидала, что процесс покажется мне таким увлекательным. И я не думала, что мне так понравится приоткрывать для детей мир искусства. Маленький мальчик позади группы начал дергать маму за ногу, и я боялась, что счет теперь идет на секунды – еще чуть-чуть, и я его потеряю. Но одна девочка спереди с большими карими глазами и хвостиками на голове была вся внимание. И она очевидно чуяла, когда от ее ответа уклоняются, потому что мое «я люблю рисовать» она не приняла.

– Да, я рисую.

– Покажи нам здесь свою картину, – попросила она.

Я разгладила свой блейзер.

– Здесь нет моих работ. Сейчас здесь только известные художники. Но раз в год мы устраиваем выставку любительских работ, и люди могут их купить.

– Значит, на этой выставке будут твои картины?

– Может быть. – Я хлопнула в ладоши. – Но сейчас я покажу вам некоторые по-настоящему известные произведения искусства. – Я постаралась направить интерес четырехлетней девочки в другое русло. Насколько жалко это выглядело?

Я повела детей по коридору к комнате, где я развесила все их работы: пониже, чем все остальные, чтобы дети без труда могли их рассмотреть, к тому же я настроила освещение, чтобы именно детские рисунки были в центре внимания.

И вот на этом группа непосед успокоилась.

Деловым голосом экскурсовода я объявила:

– Сегодня у вас есть уникальная возможность своими глазами увидеть работы художников из подготовительной школы. Эта выставка представлена у нас впервые, поэтому она особенно ценна.

Дети расшумелись, пока показывали друг другу на свои собственные рисунки. Даже родителям и учителям, казалось, стало веселее. Позади я заметила мистера Уоллеса. Он подбадривал меня пальцами вверх. Когда группа пошла к выходу, он вызвался их сопровождать и по дороге разговорился о чем-то с учительницей.

Одну за другой я начала снимать картинки. Навыки у всех ребят были примерно на одном уровне. Они рисовали фигурки людей из кружочков и черточек, могли нарисовать солнце или корявое деревце. Но одна работа выделялась из всех. Так и я в детстве обгоняла сверстников в рисовании. Это и подтолкнуло моих родных записать меня на занятия.

Я подняла взгляд при звуке шаркающих ног.

Купер смотрел на меня с улыбкой.

– Ты здесь. – Я одновременно была и удивлена, и счастлива.

– Знаешь, как сложно было удержаться от соблазна подкрасться и напугать тебя? Что тебя так увлекло?

Я протянула ему рисунок. Девочка под радугой. Здесь явно было видно, что это девочка. У нее был не просто кружок на месте головы. У нее были руки, ноги и тело. И одета она была в фиолетовое платье.

– Мило, – сказал он. – Сама нарисовала?

– Ха-ха. Нет. Ребенок четырех лет.


– Так вот что теперь мистер Уоллес показывает на выставках? – Его голос сочился сарказмом.

– Ш-ш-ш. Не говори таких вещей. Он повсюду. – Я осмотрелась, но в комнате не было никого, кроме нас.

– Может быть, мне следует говорить такие вещи. Может быть, тогда он задумается.

Я вздохнула и продолжила снимать рисунки.

– Прости, прости, – сказал он. – Что мне нужно было заметить на том детском рисунке?

– Наверное, ничего. – Может быть, сейчас этот рисунок и выделяется на фоне других, но скоро другие ее догонят. Я сложила бумаги вместе и обернулась к Куперу.

– Я думала, ты празднуешь с семьей.

– В этот раз мы просто заехали за десертом, и все. У меня есть кое-что для тебя.

– Хорошо.

– На выходе из «Чизкейк Фэктори» я заметил, что у них остался последний кусочек чизкейка с белым шоколадом и малиной. Последний! И я подумал, что это судьба. Или называй это как хочешь. – Из-за спины он вытащил белый с разноцветными полосками пакет.

– Ты лучший.

– Я знаю. А теперь давай. Пойдем посидим на улице, и ты разделишь его со мной.





* * *


Тем вечером я пришла домой и установила небольшое полотно. Я нарисовала рыбу. Сначала я рисовала ее реалистично, словно под водой. Но потом я поняла, что это неправильно. Картина не отражала моих чувств в спа или на гонках Купера. Я перерисовала ее. Теперь рыба была покорежена, изогнута под неправдоподобным углом. Я покрыла воду зыбью, сделала ее мутной. Потом отошла подальше и посмотрела на результат. Вот так я себя и чувствовала.





Девятнадцать




Как так получилось, что я ни разу не бывала на обычной вечеринке? Что мне надевать? Сарафан? Шорты и топ? Что-нибудь наряднее? Наносить ли больше макияжа, чем обычно? Мне хотелось позвонить Лейси и посоветоваться с ней, но это было бы глупо. Я должна была разбираться в такого рода вещах. И она, наверное, занята подготовкой к вечеринке. Вместо этого я позвонила Куперу.

Он ответил после трех гудков.

– Ты же не сливаешься, правда?

– Правда. Эллиот заедет за мной через час.

– Подожди, что? Я думал, ты поедешь сама, чтобы не оказаться там без путей отступления.

– Я знаю. Это был момент слабости. Меня волнует другой вопрос. Что на тебе надето?

– Ты должна сказать это более сексуальным голосом, чтобы подкат сработал. Вот так: «Что на тебе надето, малыш?» – произнес он низким хрипловатым голосом.

– Отвратительно. Я не хотела звучать как извращенка. Я серьезно. В чем ты идешь на вечеринку?

– Эм.

Я могла представить, как он сейчас осматривает свою одежду. Словно только сейчас узнает, что на нем.

– В шортах и футболке.

– Плохой из тебя помощник!

– Надень сарафан и вьетнамки. Нанеси тушь на ресницы и немного блеска на губы.

Я открыла и закрыла рот от удивления.

– Я обращаю внимание на то, что носят девушки, Эбби.

– Спасибо! Теперь мне нужно собираться.

– Скоро увидимся. Отыщите нас, когда доберетесь.