Особа королевских ролей

— Ага! — обрадовался Боря. — Ну ты и хитрюга!

Он вынул из холодильника небольшой пакет.

— Что это за продукт? — удивился я.

— Купил вчера на рынке сыр российского производства, индивидуальное хозяйство «Любимая корова», подмосковный пармезан, — пояснил помощник.

— На самый известный продукт итальянских сыроваров он мало похож, — пробормотал я, глядя, как Борис аккуратно отрезает ломтик. — Вы его пробовали?

— Не успел, — признался Боря, засовывая в кусочек сыра пилюлю. — На, девочка, это очень вкусно!

Демьянка понюхала творение фермера, попятилась, отвернулась, потом посмотрела на меня и горестно завыла.

Я начал смеяться.

— В переводе на простой человеческий язык сей стон на реках Вавилонских, очевидно, означает: «Люди, пошто животинку обманули, обещали сыр, а что дали?» Боря, достаньте подарок Олега, а этот изыск, подмосковный пармезан, сами не ешьте. Честно говоря, он здорово с виду на мыло смахивает. Может, его в ванную отнести?

Боря вытащил из холодильника новый пакет, через пять минут Демьянка с жадностью схватила ломтик с таблеткой и начала энергично жевать.

— Вот он, метод дедушки Дурова, — потер руки Борис, — в кратчайший срок собака поймет: сначала капли в уши, потом сыр. И будет спокойно себя вести. А то, что в лакомстве пилюля, она не сообразит! Смотрите, все слопала!

— Вам пришла в голову замечательная идея, — похвалил я помощника, — гениальная.

— Метод дедушки Дурова срабатывает всегда, — похвастался Боря, — смотрите, как Дема довольна!

Я уставился на псинку, а та открыла пасть и кашлянула… На пол упала целая и невредимая пилюля.

— Она выплюнула лекарство, — сдерживая смех, наябедничал я.

— Это случайно вышло, сейчас повторим попытку, — бодро произнес батлер.

Когда Демьянка в шестой раз избавилась от лекарства, я не выдержал и расхохотался.

— Забудем про метод дедушки Дурова, — прошипел Боря. — Иван Павлович, держите хулиганку. Я ей сейчас таблетку сам запихну. Наелась французского сыра с трюфелями и облизывается.

Я встал из кресла. Собака развернулась и со скоростью мухи исчезла в недрах квартиры.

— Сейчас выясним, кто хитрее, псина или я! — воскликнул Боря и бросился за Демьянкой следом.





Глава 21




— Не расстраивайтесь так, — попросил я красного помощника, который в конце концов появился в столовой.

— Не смог найти бестию, — тяжело дыша, признался Боря.

— Давайте займемся делом, — попросил я, — Демьянка захочет есть и выйдет. Что у нас с Вероникой, второй дочерью Оксаны Гончаровой? Есть какая-то информация?

Батлер посмотрел на часы.

— Ее бабушка Екатерина Семеновна, очень приветливая женщина, сказала, что ждет вас в любой день в пять часов вечера в институте общего образования.

— Есть такой? — удивился я.

— Чего сейчас только нет, — отмахнулся Борис, — Кизякова там ведет курс «Радость жизни», учит людей, как справиться с плохим настроением. В пять у нее заканчиваются занятия, но до семи дама всегда в вузе.

— Поеду, пожалуй, авось успею, — ответил я и вышел в холл.

— Лучше пешком, — остановил меня батлер, — институт находится на соседней улице.

— Отлично, — обрадовался я, — правда, погода не располагает к пешим прогулкам. Мокрый снег, ветер, холод. В машине уютнее.

— Учитывая одностороннее движение во всех переулках нашего околотка, вы потратите примерно час на поездку, — предупредил батлер.

Я тяжело вздохнул, взял теплую куртку с капюшоном, зашнуровал зимние ботинки, которыми обычно не пользуюсь, и хотел выйти на лестницу. В кармане раздался характерный звук.

— На всякий случай я прислал на ватсап адрес вуза и телефон Екатерины Семеновны, — пояснил Борис, — сейчас наберу ей, предупрежу о вашем визите.


— Премного благодарен, — сказал я, спустился на первый этаж и открыл дверь на улицу.

В лицо ударил колючий снег, ледяной ветер в секунду забился за воротник. Я накинул на голову капюшон и побрел по переулку.

Некоторые люди обожают жаловаться на жизнь. Летом им душно, осенью сыро, зимой холодно. Начальник на работе дурак, жена — фурия, теща — Баба-яга и леший в одной упаковке, дети — хамы, коллеги — идиоты, соседи — неряхи и пьяницы. Все у них плохо, даже кошка им в ботинки писает. Если в моем окружении появляется такой человек, я быстро пытаюсь от него избавиться. Злость и глупость заразны. Никогда нельзя пить воду из болота, можно отравиться. И не надо дружить с теми, из кого пышет гнев, праведный или неправедный, не важно. Гнев — разрушительная эмоция, и я не хочу становиться помойным ведром, в которое кто-то сливает свои отрицательные эмоции. Я готов протянуть руку помощи знакомым, если те попали в непростые обстоятельства. Но постоянно выслушивать их жалобы? Увольте. И простите заезженный оборот: каждый кузнец своего счастья. Если вокруг человека сплошные негодяи, то, возможно, они в нем своего почуяли. Подобное притягивает подобное. Если ты про всех думаешь плохо, то и получаешь только плохое. Не мной придуманный закон. Бесполезно переделывать мир вокруг себя, не стоит биться головой о кирпичную стену и кричать:

— Вот дрянь какая, не сдвигается!

Стена не передвинется, потому что она стена. Ты измени себя, остановись, подумай: «Может, надо по-другому как-то?» Перестань биться лбом о преграду, пойди медленно вдоль нее и непременно увидишь открытые ворота. Жена у тебя плохая? Чего ж дурную бабу под венец повел? Ах, она тогда была хорошая, милая. Значит, испортилась в процессе жизни с тобой. Не пинай супругу, купи ей шоколадку, скажи ласковые слова. Теще картошку с рынка принеси, пирожным угости! Не хочешь это делать? Заставь себя силой. Переползай со стороны злобы на территорию добра. Мать супруги тебе в лицо:

— Петька — дурак, нищий оболтус.

А ты ей спокойно:

— Вы правы, надо мне дополнительный заработок искать.

Хочется гадкой бабе ух как ответить! Прикуси язык, промолчи, поработаешь над собой годок, жизнь чудесным образом изменится. Станешь для тещи «сыночком», для жены «зайчиком». И соседи вроде нормальными окажутся, и начальник хоть и требовательный, но старательного сотрудника ценит, коллеги — люди как люди. Дети твои перестали ерепениться. Молчание, спокойная манера разговора, слова «виноват я, простите» творят чудеса. Твое счастье только от тебя зависит, изменись сам, поливай в душе хилые ростки любви к людям, выдерни сорняки ненависти, уничтожь на корню сорняк с длинным названием: «Почему я должен меняться, если они все уроды». Почему ты должен меняться? Да потому, что счастливо жить хочешь. А счастье в магазине не купишь, его надо самому выкормить, вырастить, до ума довести и постоянно конфетами любви угощать. Что же касаемо погоды, то холодная зима, слякотная осень, дождливое лето и ветреная весна прекрасны. Благодаря плохой погоде мы ценим солнечные дни.

Я дошел до института, открыл дверь, увидел абсолютно пустой холл, из которого выходил длинный коридор, пошел по нему и быстро нашел кабинет Екатерины Семеновны. На стене около створки висело зеркало. Я машинально глянул в него, попытался кое-как привести в порядок волосы, и вдруг услышал громкий женский голос:

— Иван Павлович Подушкин. Да, именно так. Смешная фамилия, легко запоминается.

Я замер. Похоже, Екатерина Семеновна беседует с кем-то по телефону. А бабушка Вероники продолжала:

— Звонил его помощник Борис, спрашивал про наше семейное несчастье. Я ответила: «Не имею привычки общаться с незнакомыми людьми по телефону. Если Подушкину от меня что-то надо, пусть придет, покажет документ, тогда и побеседуем. Ты не знаешь случайно, что Ника опять натворила?

Возникла пауза, потом Екатерина Семеновна продолжила:

— А что я могла сделать? Генетика! Чего удивляться? Прости, Ларочка, ты лучше меня все понимаешь. Тревожно на душе. Зачем я Подушкину понадобилась? Что Ника еще придумала? Кого на сей раз обдурила? Кому гадостей наша особа королевских ролей наделала? Знаешь, чего мне больше всего на свете хочется? Чтобы кто-нибудь пнул Оксану, что есть сил пихнул, когда она была беременна! Вот бы ей тогда упасть и получить выкидыш! Не было бы нам бед тогда! Все, Ларочка, хватит болтать, сейчас Иван Павлович появится, труба беды снова зовет! Спасибо тебе, моя любимая! Боже, пошли мне сил. Я всегда чувствую, что ты рядом. Я-то, дурочка, радовалась, что Вероника тихо где-то сидит! Да зря, видно.

Голос умолк, я тихо отошел в начало коридора, потом, громко топая и кашляя, двинулся опять к двери и в конце концов постучал в филенку.

— Входите, — приветливо отозвался уже знакомый голос.

Я вошел в аудиторию и увидел немолодую даму, которая, похоже, до сих пор живет во временах своей молодости. Волосы бабушки Вероники были уложены затейливой башней, брови выщипаны до состояния тонких ниточек, шею украшала золотая цепочка с кулоном в виде цветка, в ушах сверкали серьги, которые моя маменька презрительно называет «бриллианты времен социализма». Трикотажный темно-синий костюм с белой полосой на воротнике и рукавах, темно-красные туфли на небольшом комфортном каблуке дополняли образ ухоженной преподавательницы советского вуза во времена правления Леонида Брежнева.

— Вы Иван Павлович? — осведомилась Екатерина Семеновна и расплылась в вежливой улыбке.

Я стал расшаркиваться:

— Прошу прощения за то, что вынужден отнять у вас время.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — любезно предложила преподаватель.

Я устроился за первой партой. Кизякова осталась на своем месте и сразу начала беседу:

— Чем обязана?

— Разрешите сначала представиться, — сказал я и показал рабочее удостоверение.

— Частный детектив, — изумилась собеседница, — но вы выглядите как приличный человек. То есть я хотела сказать: вы совершенно не похожи на невоспитанных сыщиков. Вернее, я имела в виду…

Екатерина замолчала, потом смутилась.

— Извините, я несу чушь. До сих пор мне не приходилось общаться с людьми вашей профессии.

— Надеюсь произвести хорошее впечатление, — засмеялся я, — я не агрессивен, не кровожаден, не ношу оружия. Пистолет есть, но он хранится в сейфе. Стрелок из меня никакой. В драке тоже не силен. Да и в мыслях нет затевать с вами рукопашную. В процессе работы над одним делом всплыла фамилия вашей внучки, я хочу задать ей несколько вопросов.

— Сама бы сделала то же самое, — нервно воскликнула Кизякова. — Что Вероника натворила?

— Никакой информацией о нарушении закона, совершенном вашей внучкой, я не владею, — спокойно пояснил я.

— Фу, — выдохнула Екатерина, — к сожалению, я понятия не имею, куда подевалась Вероника. Она свободолюбивая личность, ее невозможно загнать ни в какие рамки, она думает и поступает, как считает нужным. Я с ней пару лет не общалась. И, поверьте, не моя в том вина.

— Подростковый бунт рано или поздно проходит. — Я решил приободрить собеседницу.

— Хорош тинейджер! Она уже давно не школьница, — заметила пожилая дама, — я в ее возрасте была замужем, ребенка родила. Значит, Ника дров не наломала?

— У меня таких сведений нет, — успокоил я даму, — если не ошибаюсь, Вероника не родная ваша внучка.

— Как это? — возмутилась собеседница. — С пеленок ее воспитывала, ночей с ней не спала, днем глаз не спускала.

Я изобразил смущение.

— Я неточно выразился, простите. Конечно, девочка вам родная, но общей генетики нет. Ваш сын Никита и его жена Алевтина удочерили Нику.