Особа королевских ролей

Мои слова оказались полной неожиданностью для Екатерины. Наверное, поэтому она не сдержала возгласа:

— А вы откуда знаете?

Ответ: «Одна птичка на ухо нашептала» — явно не подходил. Я посмотрел Кизяковой прямо в глаза.

— Документы сохранились.

— Бумаги об удочерении не показывают посторонним, — нахмурилась Кизякова.

— Верно, — согласился я, — но с тех пор, как финикийцы придумали деньги, многие вопросы стали решаться просто. А с возникновением интернета все еще больше упростилось.

— Ясно, — процедила Кизякова. — Что вы от меня хотите?

— У Оксаны Гончаровой, биологической матери вашей внучки, родилось две дочки, — произнес я, — вопреки закону сестер разделили и не отправили, как положено, в один дом малютки. Почему вы взяли только Веронику? Отчего не удочерили и Светлану?

Екатерина Семеновна широко раскрыла глаза.

— Две девочки? Близнецы?

— Да, — подтвердил я. — Только они внешне друг на друга не похожи, двойняшки.

Хозяйка кабинета схватилась за щеки ладонями.

— Боже! Да никто понятия не имел о наличии у Ники сестры. Сейчас все вам как на духу расскажу.

Кизякова сняла со спинки стула жакет, накинула его на себя и завела рассказ.

У ее невестки и сына никак не получалось родить ребенка. Чего только они не перепробовали! И к врачам обращались, и по святым местам ездили, знахарей-колдунов посещали. Все попусту. Доктора разводили руками, все как один говорили:

— Вы оба совершенно здоровы. Не понимаем, почему не наступает беременность.

Аля, невестка Екатерины, впала в глубокую депрессию. Никита, ее муж, стал задерживаться на работе. Домой он теперь приходил поздно, вид имел хмурый.

Алевтина рассказала свекрови, что Никита считает виноватой в отсутствии детей ее. Крепкое здание брака молодых Кизяковых дало трещину и зашаталось. Екатерина призадумалась. Алю она любила, как родную дочь. Невестка прекрасная, умная, добрая жена, обожает свекровь, ревностно занимается домашним хозяйством, да еще работает, приносит в дом хорошую зарплату. Сын с ней счастлив. Нельзя допустить, чтобы семья распалась.

Мать Никиты взяла медицинские документы сына и невестки и пробилась к гениальному доктору Леониду Воинову. А тот подтвердил, что препятствий к зачатью с точки зрения медицины нет.

— Господь не дает, — пояснило светило, — в Библии описаны подобные случаи. Святые Иоаким и Анна много лет вымаливали младенца. И лишь в старости Анна родила девочку Марию. Мы ее знаем как Богородицу. А Пророк Захария и праведная Елисавета тоже до седых волос просили сына, и в конце концов стали отцом и матерью пророка Иоанна Предтечи, Крестителя Иисуса Христа.

— Доктор, — остановила врача Екатерина, — Богородица и тот пророк жили давно. И неизвестно, существовали ли они вообще. Лично я считаю, что это сказки. Но даже если эти персонажи реальные люди, то моим Алевтине с Никитой нужен простой ребенок, не святой. Подскажите, куда поехать, какие лекарства надо пить, чтобы все у них получилось.

Врач поморщился.

— Они здоровы, медикаменты ни к чему. Но есть один способ: пусть возьмут сироту на воспитание. И через некоторое время свое чадо появится.

Когда Екатерина рассказала о совете специалиста невестке, та сначала категорично заявила:

— Да никогда.

Но через пару недель Никита сказал матери:

— Мы едем в приют, там есть крошечная девочка Вероника. Хочешь с нами?

Конечно, Екатерина отправилась с молодыми.

Директриса интерната на все лады расхвалила сиротку:

— Она совершенно здорова, что большая редкость для отказников. Мать ее неизвестна, отец тоже. Девочка подкидыш.

— Берем, — решил Никита.

Заведующая отвела глаза в сторону.

— Вообще-то девочка понравилась уже одной паре. Но они пока думают.

— Мы возьмем ребенка без долгих размышлений, — перебила ее Аля.

— Ну, — смутилась директриса, — вроде как Вероника уже обещана…

— Зачем тогда вы ее нам показали? — возмутилась Екатерина.

— Так могут не взять, — пояснила женщина, — они и хотят, и боятся.


— Чего? — спросила потенциальная бабушка.

— Генетики, — вздохнула заведующая.

— Она милая, — улыбнулась Аля, — похожа на котенка.

— Фигня, — махнул рукой Никита, — главное, правильное воспитание.

И они взяли Веронику.





Глава 22




— Вам не сказали про ее сестру? — уточнил я.

— Ни словечка, — ответила Кизякова. — У Никиты с Алей через полтора года родилась Элечка. Примета сработала. И все вроде было хорошо, пока Вероника не пошла в школу. На нее почти сразу стали жаловаться все: ученики, их родители, учительница, ребята из других классов.

— Чем Ника вызвала негативное отношение к себе? — удивился я.

— Грубо вела себя на переменах, — сообщила Кизякова, — кое-какие звоночки раздавались еще в садике. Ника не хотела заниматься в подготовительной группе, рвала прописи, убегала из классной комнаты в игровую. Несколько раз затевала драки с детьми. Но и воспитательница, и мы считали, что девочка просто психологически пока не готова к школе. Потом малышка бросилась на одного мальчика с ножницами. Слава богу, не успела его пырнуть, пришлось забрать Нику домой. В шесть лет ее в нулевой класс не отдали. За парту она села в восемь, умела читать, писать, считать, декламировала стихи. Я полагала, что внучка станет отличницей. Ожидания мои не оправдались. Училась она плохо, зато, поняв, что старше и сильнее других ребят, принялась бить одноклассников. Мы сменили несколько школ. Чего только Аля не делала! К психологу дочь возила, к невропатологу. Ничего не помогло. Стоило кому-то сказать Нике то, что она считала замечанием, и девочка бросалась в атаку. Даже комплимент могла воспринять как укор. Один раз я похвалила ее одежду:

— Какое на тебе сегодня платье красивое!

Вероника стиснула губы и прошипела:

— Только сегодня? Значит, обычно я уродски наряжаюсь? По-твоему, у меня вкуса нет?

И как ущипнет меня за руку! Да с вывертом. Синяк потом две недели не проходил.

В конце концов Никита нашел психотерапевта. После долгих походов к душеведам Ника вроде научилась собой управлять, мы все радовались, а зря. Третьего ноября она ударила ножом свою сестру. Метила Элечке в глаз, да та чудом успела увернуться. Ника ей в щеку попала.

Екатерина Семеновна горько вздохнула.

— Я в тот вечер уже спать легла. Меня разбудил Никита, у сына ключи от моей квартиры есть, он влетел в спальню, вытащил меня из постели и как закричит:

— Твоя была идея сиротку на воспитание взять! А нам расхлебывать? Хотела обрести генетическое чудовище? Получи его навсегда! Живите вместе, любите друг друга.

И умчался. Я, ничего не понимая, вышла в гостиную, а там Ника сидит. Лицо злое, пальцы рук сцепила в замок с такой силой, что костяшки побелели. Я ничего спросить не успела, Аля позвонила:

— Мама! Вероника ранила Элечку, ударила ее в лицо ножом. Мы эту дрянь более в своей семье видеть не желаем. Забирай тварь к себе или сдай ее назад в детдом.

И трубку швырнула.

Я к Нике с вопросами, та заплакала, да так жалобно-прежалобно.

— Бабулечка, это случайно получилось. Эле купили игрушку, вроде дартса, ножики кидать. Я швырнула и нечаянно в нее попала.

Рыдает, в истерике бьется.

— Не виновата я совсем, хочу к маме с папой.

Еле-еле ее успокоила, спать уложила. На следующий день я поехала к сыну, попыталась объяснить ему, как обстоят дела. Никита отрезал:

— Она врет, как дышит.

И отвез меня в больницу к Элечке. Я внучку увидела и чуть не скончалась. Девочка лежала под капельницей, цвет лица сине-зеленый, через всю щеку огромный шов. Говорить ей было больно, губы шевелятся, рана тянется. Но она смогла сказать:

— Бабулечка, мы ножи не кидали. Разве мама такую игру разрешит? Нике велели картошку почистить, но она не хотела. А я собиралась в музыкальную школу. Вероника стала кричать:

— Почему я должна работать на кухне, когда Элька гулять решила?

Я ей ответила:

— Иду в хоре петь, у нас концерт скоро, нельзя репетицию пропускать.

И тогда она на меня с ножом, которым клубень скребла, бросилась, ранила в щеку и прошептала очень тихо, чтобы только я услышала:

— Вот теперь ты громко запоешь, уродиной останешься!