Оттенки моего безумия

– Я тоже этого хочу, но боюсь снова причинить тебе боль.

– Хуже уже не будет. Давай же, Блейн, где твоя уверенность?

Эти слова задевают его, и тогда он начинает двигаться. С каждым толчком ощущения становятся приятнее и приятнее. Вскоре боль вовсе пропадает, и я рискую ответно дернуть бедрами, встречая его на полпути.

– Господи, Хейли, – шепчет Блейн, удивленный моим участием в процессе.

Прижавшись своим лбом к моему, он смотрит, как под одеялом двигаются наши тела. Взяв в ладони его лицо, заставляю парня посмотреть на меня и целую.

У меня не получается не целовать его. Мне это жизненно необходимо. Мне нравятся его губы, пухлые и идеально очерченные, они влекут меня. Эти губы говорили мне слова поддержки, обещали безопасность, успокаивали, когда было плохо. Я люблю их и готова целовать их вечно.

Его движения становятся все быстрее и быстрее, и вскоре Блейн совсем теряет голову. Одна его рука до боли сжимает мои ягодицы. Он входит в меня так сильно, резко и грубо, что я зажмуриваюсь, а мои стоны разносятся по всей квартире.

Подходя все ближе к финалу, я сильнее царапаю его спину. Так не хочется, чтобы все заканчивалось. Так прекрасно быть с ним одним целым. Я боюсь, что умру от передозировки счастья.

– Блейн… Боже, как хорошо, – шепчу я. – Сильнее, молю!

И он даёт мне то, что я прошу. Перед моими глазами все расплывается от удовольствия. Я запускаю одну руку в его волосы, крепко сжимая пряди, а второй продолжаю впиваться в его кожу на спине. Чёрт, да я вся горю!

Сделав последний толчок, Блейн замирает и опирается на дрожащие руки, чтобы не придавить меня своим внушительным телом. Немного успокоившись, медленно опускается на меня. Я обнимаю его за шею, наше тяжелое дыхание заполняет комнату. Блейн пытается выйти из меня, но я сильнее обхватываю его руками и ногами, безмолвно прося этим не спешить. Как же хорошо…

Отпускаю его, только когда полностью прихожу в себя, Блейн идет к мусорке, а затем вновь забирается ко мне под одеяло. Он кладет голову на мою грудь, лениво поглаживая мое бедро под одеялом. Смотря в потолок, перебираю пальцами его влажные волосы.

Никогда бы не подумала, что мой первый раз будет таким. Теперь никто не посмеет ткнуть в меня пальцем и сказать, что мне уже больше двадцати, а я все еще девственница. Конечно, я преувеличиваю, ведь никто об этом не знал. Только Зак и Рамона.

– Спасибо, – говорит Блейн, целуя в грудь. – Я боялся так сильно, как будто это был мой первый раз, а не твой. Все оказалось лучше, чем я думал. Надеюсь, это станет нашим повседневным занятием.

– И главным, – киваю я.

– Самым главным, – поправляет Блейн, хмыкнув.

Подняв голову, он смотрит сначала на мои припухшие губы, а затем переводит взгляд на глаза. Я слегка съеживаюсь. Меня раздражает то, что невозможно угадать, о чем он думает.

Терпеливо жду, когда Блейн что-нибудь скажет. В какой-то момент рот парня растягивается в милой улыбке, чмокнув меня в кончик носа, он снова кладет голову на мою грудь. Меня немного удивляет это действие, ведь если мне не изменяет память, Блейн еще никогда не был настолько игрив, мил и нежен.

– Не зря я не был с девушками с тех пор, как ты вошла в дом братства, – бурчит он, обводя пальцем контур моей ключицы.

– Хочешь сказать, что у тебя ничего не было столько времени? – скептически спрашиваю я.

– Да, именно так.

– Хорошо, сделаю вид, что поверила.

– Твое право – верить мне или нет, – пожимает плечами Блейн.

Спустя полминуты тишины я говорю:

– Расскажи что-нибудь о себе, то, о чем никто не знает.

Блейн тут же напрягается.





Оттенок двадцать девятый

Блейн




Страх сковывает мое тело, эйфория улетучивается. Я лежу, слушая биение сердца Хейли, и боюсь поднять голову. У меня есть только две тайны: Джез и история пятилетней давности. Про брата она все прекрасно знает, остается только второе. Конечно же, я имею полное право промолчать и начать ласкать ее по новой, чтобы она забыла о своем вопросе.

Но меня останавливает совесть. Хейли имеет право услышать правду. Она отдала мне свое тело, рассказала о прошлом. Джез – лишь малая часть того, что она достойна знать о моей жизни. Но стоит учесть, что про брата она узнала совершенно случайно, я не собирался про него рассказывать.

Перевернувшись на спину, я отвечаю Хейли, что сначала приму душ. Мне необходимо расслабиться, и только горячие струи воды могут мне помочь.

Так как я частый гость в этой квартире, кое-что из моих вещей уже сложено на одной из полок ее большого шкафа. Неплохо бы жить вместе, потому что это позволит посмотреть на наши странные отношения с другой стороны. Я могу уверенно заявить сейчас, что Хейли отныне моя девушка. Я не такой подонок, чтобы воспользоваться ее девственностью и потом слиться. Как ни странно, страха, касающегося отношений, я сейчас не испытываю. До того как войти в нее, я на миг задумался о последствиях. Но мое сердце теперь принадлежит ей.

С Хейли интересно. Я люблю разговаривать с ней о мелочах и о чем-то серьезном, мне нравится слушать ее, наблюдать за ней, мне хорошо с ней в постели, а для меня это очень важно. И еще… Хейли брюнетка. Смотря на нее, не испытываю ужаса, как было это в недалеком прошлом. Я не вспоминаю те события, которые принесли ужас в мою жизнь. Глядя на Хейли, я просто чувствую радость. Сам того не замечая, я переборол страх отношений, да и вообще жизни.

Неизвестно, что будет потом, как будут развиваться наши чувства. Но я прекрасно понимаю, что это не конец трудностей. Мы еще будем ссориться, возможно, расставаться. Я знаю, что буду иногда уходить в себя, прятаться от проблем, закрываться от близких людей. Только теперь все это кажется неважным, потому что мне есть ради кого выкарабкиваться из ямы, ради кого жить.


Может, сейчас я и не люблю Хейли, но это обязательно когда-нибудь случится. Вряд ли я смогу сказать «я люблю тебя», но буду доказывать делом свои чувства. И пусть не получится перестать быть грубым и порой жестоким, но это не помешает мне доказать свою любовь. Только нужно время. Я адаптируюсь в сложном мире отношений со временем. Мы вместе с Хейли будем познавать все стороны того, как быть парой.

Включив воду, встаю под нее и открываю шкафчик, в котором в ряд выстроено множество мужских средств. Хейли позаботилась о том, чтобы от меня вкусно пахло. Взяв тюбик с гелем, вдыхаю аромат. Потрясающий запах. Очевидно, Хейли можно доверить подобные покупки. У нее хороший вкус.

Принимая душ, не думаю о том, что вскоре мне придется поведать о самой болезненной части моей жизни. Невозможно предугадать, что случится после моего рассказа, однако интуиция подсказывает: Хейли все поймет и посочувствует. Она относилась ко мне с теплотой с тех пор, как въехала в дом братства.

Как я мог не заметить ее в школе? Точнее, как мог не обратить внимания? Несмотря на тяжелую жизнь, Хейли не перестает быть доброй и милой. На первый взгляд Хейли ничем не выделяется среди других людей, но если посмотреть повнимательней, в ней есть особая изюминка, которая привлекает к себе. Во-первых, неординарная внешность. Больше всего мне нравятся ее многочисленные веснушки, которых становится все больше и больше. Во-вторых, богатый внутренний мир, хотя, конечно, его невозможно изучить сразу. Ну и в конце концов, ее невинность, замкнутость – именно эти качества заставили меня обратить на девушку внимание.

Неожиданно слышится хлопок двери. Выглянув из-за шторки, вижу перед собой Хейли, замотанную в полотенце. Не давая ей объясниться или сказать что-либо еще, тянусь к ее руке и, схватив за запястье, дергаю на себя. Слабый узел на полотенце развязывается, и оно падает, обнажая бледное, молочного цвета тело.

Хейли вздрагивает, когда горячие струи касаются ее. Повернув девушку к себе спиной, беру шампунь и начинаю мыть ей голову. Я всегда был в какой-то мере собственником, и сейчас мне очень хочется втереть в ее волосы и тело мой запах. Чтобы она пахла мною. Вскоре Хейли расслабляется и льнет к моей груди. Я медленно купаю ее тело, наслаждаясь прикосновениями к ее коже. Пожалуй, этот процесс намного интимней, чем наша недавняя близость. Теперь принятие душа вдвоем входит в список моих главных и любимых дел. После такого я даже не захочу больше делать это один и, если понадобится, буду носить Хейли в ванную насильно.

Смыв пену с ее тела, оставляю легкий невинный поцелуй на плече, затем выключаю воду и, потянувшись к полотенцу, одиноко лежащему на полу, хорошенько вытираю ее волосы. Затем снимаю с крючка другое и обматываю его вокруг Хейли. Она выходит и подает мне мое полотенце, аккуратно свернутое на столике у раковины.

По-прежнему не сказав друг другу ни слова, выходим из ванной. Хочу, чтобы Хейли осталась голой, но, когда она достает из шкафа мою футболку и надевает ее, я понимаю, что это выглядит намного сексуальнее, поэтому молчу и натягиваю спортивные штаны.

Как только мы меняем постельное белье, тут же залезаем в кровать. Я притягиваю к себе Хейли, и ее влажные волосы щекочут мне плечо.

Прежде чем начать рассказ, спрашиваю:

– Что это? – сквозь одежду дотрагиваюсь до рубцов на её груди.

Я заметил их давно, но тогда решил, что не лучшее время спрашивать, а сейчас самое то.

– Можно я не буду говорить? Они просто есть, главное, что ты их увидел и они не отпугнули тебя.

Я бы мог потребовать ответа, но мольба в её голосе заставляет меня остановиться. Я киваю и целую Хейли в шею. Я все равно узнаю. Когда она сама захочет… когда придет время.

Что же, пора начинать. Я открываю и закрываю рот, затем откашливаюсь. Надо собраться. Самое главное – не погрузиться в воспоминания полностью, потому что потом, когда приду в себя, захочу укрыться от мира, сбежать. Страх снова проснется, а я к этому не готов.

Выдохнув, начинаю свой рассказ. Добро пожаловать в прошлое.





Пять лет назад




31 октября, 23:47

Хеллоуин



Мы с парнями сидели в заброшенном амфитеатре. В руках у каждого была бутылка пива. Сегодня я впервые ушел из дома, не волнуясь за мать. Пришла ее подруга и пообещала, что останется на ночь. Я был безумно благодарен ей, потому что после истории с Джезом мне очень хотелось развеяться и отдохнуть. Я знал, что это будет первый и, возможно, последний раз в ближайшее время.

Если бы не моя лучшая подруга Жасмин, то наверняка сошел бы с ума быстрее мамы. Когда Джеза посадили, мама стала сама не своя, и это пугало меня. Прошло уже больше недели, но лучше ей не становилось. Порой она вела себя нормально, но иногда забывалась и кричала на меня, видя во мне Джеза. Это раздражало, но больше всего я боялся за ее здоровье. В один из вечеров, когда мама снова ошиблась и наорала на меня, мне впервые захотелось, чтобы вернулся отец.

Жасмин пришла ко мне на следующий день, сразу после школы. Пока мама спала, мы сидели на заднем дворе и разговаривали. Мне было хорошо и легко с ней. Я никогда не думал, что можно дружить с девчонками. Если бы не трагедия в моей семье, я бы, возможно, предложил Жасмин встречаться. Как раз таки ее мама и была той женщиной, которая позволила мне в тот вечер выдохнуть с облегчением.

– Эй, Блейн, – крикнул Генри и протянул мне косяк.

Я пробовал покуривать в одиночку. Но с друзьями еще никогда. Из-за Джеза я не мог себе этого позволить. Он, черт его побери, сломал мою жизнь, лишил возможности быть нормальным подростком.

Привстав, я взял косяк и сделал первую затяжку, кашлянув один раз. Едкий дым проник в мое тело, а после вышел через нос, подарив мне блаженство. Как же прекрасно забыться, отдаться безрассудности.

– Держи, – я передал сигарету Кэллу.

Сделав еще один глоток пива, сжал жестяную банку и кинул ее за спину, наплевав на предупреждение, гласящее, что мусорить запрещено.

Мои друзья, или, точнее, просто знакомые, курили, пили и обсуждали всякую дребедень, смеясь на весь небольшой лес, внутри которого располагался амфитеатр. Пока они перетирали что-то между собой, я достал свой доисторический телефон и спросил у Лили – подруги мамы – как дела.

Ответ пришел быстро, что меня очень обрадовало. Я ненавидел ждать.

Все в порядке, пьем чай и обсуждаем вас с Жасмин

Это сообщение полностью удовлетворило меня, поэтому, убедившись, что с матерью всё хорошо, я продолжил тусоваться. Надо было использовать редкую возможность отдохнуть по полной, ни о чем не думая.

Забрав остатки косяка у Ричарда, сделал несколько затяжек подряд, почувствовав, как сжались легкие. Несмотря на небольшую боль, мне было хорошо. Я не знал, что от нескольких затяжек может так унести. Вокруг уже была кромешная темнота, но уличный фонарь позволял рассмотреть деревья, поломанные сиденья, развалившуюся сцену. Все цвета словно стали ярче.

На небе не было ни звездочки. Но я привык к этому. Обычно в больших городах сложно увидеть звезды. Их перебивают многочисленные фонари и подсветки зданий. Когда-то, совсем в далеком прошлом, я ездил к бабушке, которая жила в маленькой деревушке. Только в те летние деньки я мог смотреть и считать звезды, сколько душе было угодно.