След предателя

— Мне известно, — добродушно улыбнулся Строев.

— Вот и отлично. Тебе старшина Щербак ничего не передавал?

— Передал карту с немецкими позициями.

— Так… Что вы выяснили?

— Выяснили, что немцы оборудуют ложные позиции в семьдесят первом квадрате, хотя авиационная разведка указывала, что в этом районе построена глубоко эшелонированная оборона.

— Карта при тебе?

— А как же, — охотно откликнулся боец.

— Покажи, — потребовал Романцев.

Строев сунул руку за голенище сапога и вытащил карту, сильно затертую в местах сгибов. Аккуратно развернул.

— Вот здесь ложные немецкие позиции, — обвел он рукой участок со значками. — А вот здесь мы обнаружили танки… Вот тут полковые пушки.

Тимофей взял карту. Рабочая, пользовались ею не однажды, в местах сгибов едва держится. Слова старшины Щербака подтвердились полностью. Именно здесь разведгруппой, согласно донесению, были обнаружены замаскированные немецкие позиции.

— Я оставлю карту у себя… Не переживай, передам куда следует, — успокоил Романцев, заметив, как разведчик слегка напрягся.

— Я и не переживаю. Карта должна оказаться в надежных руках.

— Почему Щербак прибыл раньше тебя? Где ты болтался почти двое суток на немецкой территории? — жестко спросил капитан, прямо глядя в располагающее лицо разведчика.

Его встретил уверенный взгляд закаленного бойца. Строев оставался все таким же невозмутимым, каким он перешагнул порог этого блиндажа. Парень все больше нравился капитану. Несмотря на молодость, в разведчике чувствовалась крепкая порода. Стойкий человеческий материал, о который разбивается любое железо. Именно такие погнали немцев из-под Москвы.

Тимофей смотрел строго, стараясь не показать своего расположения. В его оперативной биографии встречались случаи, когда абверовцам удавалось перековать красноармейцев в свою веру всего за несколько часов, а потом переправить их на советскую сторону уже под видом отступающих бойцов.

— От немцев прятался, — простодушно объявил Строев. — Сначала в камышах сидел, потом в тину уполз. Они меня под водой не видели.

— И сколько же ты так под водой продержался? — усмехнулся Тимофей.

— Около суток.

— И чем же ты дышал? Жабрами?

— Жабр у меня нет… Я тростинку отломил. Мы, бывало, с батей так зверя караулили… Но так долго сидеть еще не приходилось, думал, не выдюжу… Ничего, обошлось.

— Старшина Щербак сказал, что тебя взрывом разорвало во время артобстрела. Он видел разлетевшиеся куски мяса.

— Я тоже видел… Немцы с противоположного берега из трех орудий стреляли по камышам, только меня на том месте уже не было. Я в другое место успел перейти… Нырнул и вынырнул в тростниках. А разорвало убитого разведчика из первой группы, они раньше нас здесь были и погибли…

— Когда именно ты вернулся?

— Под утро, уже рассветало.

— Какой именно дорогой шел?

— Той самой, какой мы на немецкую сторону переходили. Вдоль оврага. Я еще хотел сказать: там, где подбитая самоходка стоит, метров двадцать левее ее, немцы боевое охранение выставили. Окопчик небольшой, в нем два наблюдателя сидят. Хотел я их незаметно убрать, да больно они внимательные — во все стороны смотрят. По ним можно из миномета ударить, я наведу — точно накроет.

Капитан Романцев испытал заметное облегчение: разочаровываться не пришлось, парень — не предатель и не трус.

— Все, иди! Если понадобишься, вызовем.

— Всегда пожалуйста, — охотно и совсем не по уставу ответил разведчик.

Строев поднялся и уже на выходе обернулся:

— Товарищ капитан, а со старшиной что будет?

Романцев нахмурился — и он туда же! Как им всем объяснить, что у него самого нет ответа на этот вопрос.

— Не знаю… Ты думаешь, на майора с кулаками нужно набрасываться? Устав надо соблюдать! Все, свободен!

Строев ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— И что теперь?

— Проверку он прошел. Я ему верю, — заключил Романцев.

— Я не о том, в Строеве я никогда не сомневался, — высказался капитан Сухарев. — Неужели нельзя никак помочь старшине?


— Дело серьезное. Мне и самому Богдана жаль. Сейчас в его деле разбирается военная прокуратура. Она и будет решать, как с ним поступить дальше. Служат там люди серьезные, сантиментам не подвержены. Могут наказать по всей строгости в назидание другим. Тут штрафбатом пахнет… Давай не будем больше об этом!





Глава 12

Требуется консультация




Неожиданно из штаба Сто сорок третьей дивизии сообщили, что генерал-майор Муромцев хочет узнать результаты предварительного расследования.

Через пятьдесят пять минут Романцев с Груздевым прибыли в штаб дивизии, размещавшийся в одноэтажном каменном доме, бывшей помещичьей усадьбе.

Кроме самого комдива Муромцева, оказавшегося суровым мужиком лет сорока с крупными рублеными чертами лица, в комнате находился начальник штаба полковник Волостнов.

Пригласив оперативников к столу, сбитому из широких досок и покрытому белой холщовой скатертью, комдив сказал:

— Давайте не будем тянуть время. Рассказывайте, что там у вас.

Стараясь не пропустить ни малейшей детали, Романцев доложил о несоответствии данных пешей и авиационной разведок, о состоявшемся разговоре с командиром дивизиона авиационной разведки майором Артемьевым, после которого он был убит неизвестным, затем перешел к результатам расследования, проведенного вместе со следователем военной прокуратуры Груздевым.

Тимофей закончил доклад и посмотрел на командира дивизии, ожидая дополнительных вопросов.

— Значит, вы утверждаете, что в последнее время идет утечка информации? — задумчиво спросил комдив.

— Так точно, товарищ генерал-майор, — бодро ответил Романцев. — Я поднял материалы за последний месяц и обнаружил, что четыре недели назад, когда дивизия шла в контрнаступление, Триста первый, Шестьдесят четвертый и Восемьдесят третий авиационные полки отбомбились по совершенно пустым квадратам, что было подтверждено пешей и зафронтовой разведками, действующими в этих районах. Начавшееся расследование ни к чему не привело, посчитали, что летчики ошиблись координатами. Для этого действительно имелись серьезные основания. В первом и во втором случаях была низкая и плотная облачность, в третьем — осуществлялся ночной вылет. Видимость во всех трех случаях была очень низкая. Бомбардировщики по пути своего следования попали под плотный огонь зениток. Четыре самолета были сбиты, так и не добравшись до цели. Я запросил материалы по всем трем эпизодам и обнаружил разногласия в разведданных пешей и авиационной разведок… Эта утечка носит систематический характер, ее иначе как предательством не назовешь!

— Весьма серьезное заявление, — нахмурился полковник Волостнов.

— Вы отдаете себе отчет? — спросил генерал-майор.

— Всецело! Самые худшие предположения подтвердились фактами.

— Где, по-вашему, мог засесть шпион?

— Скорее всего, где-то в штабе дивизиона авиационной разведки.

— Значит, он месяц молчал, чтобы вновь активизироваться перед самым наступлением… Товарищ капитан, — строго продолжил командир дивизии, — у вас есть особые полномочия, возьмите этого гада за шею и вытрясите из него всю душу!

— Есть взять за шею! Операцию по поимке абверовского агента предлагаю назвать «Авиатор». Она должна проходить в режиме строжайшей секретности, выявить мы его должны до начала наступления.

— Хорошо, пусть будет «Авиатор», — буркнул генерал-майор Муромцев. — Чем мы можем помочь? Людей дополнительно подключить или еще как?

— Специфика аэрофоторазведки весьма сложная, понятная только узкому кругу специалистов, занимающихся этим делом. Пока мы не знаем, на каком именно участке находится предатель и где именно произошла подмена данных. В дивизионе служат несколько десятков человек, это значительно осложняет работу, мы должны просмотреть все звенья, начиная от съемки объектов и заканчивая дешифрированием. Считаю, что привлечение кого-то еще на данном этапе нецелесообразно. У меня такой вопрос: когда в дивизион авиаразведки пришло последнее пополнение?

— Я напрямую работаю с авиаразведкой, — заговорил начальник штаба Волостнов. — Могу сказать, что за последние полгода никаких пополнений не приходило.

— Даже если он работает один месяц, представляю, сколько он уже принес вреда! — высказался генерал-майор. — А тут целых полгода!

— Нам бы хотелось, чтобы вы порекомендовали нам человека, который знает процесс авиационной разведки от начала до конца. Так мы смогли бы быстрее выявить вражеского агента.

— Могу подсказать такого человека, — вступил в разговор начальник штаба Волостнов. — В нашей дивизии воюет майор Миронов, очень дельный специалист! Я бы сказал, один из лучших в нашей армии. Когда-то он работал в Московском институте геодезии; когда началась война, ушел в армию и стал служить в авиационной разведке.

— Прямо сейчас с ним можно связаться?

— Можно… Если он, конечно, на месте. — Подняв телефонную трубку, полковник быстро набрал короткий номер: — Майор Миронов? Это полковник Волостнов говорит. Сейчас к вам подъедут старший оперуполномоченный Смерша капитан Романцев и следователь военной прокуратуры Груздев. Не пугайтесь, ваше подразделение тут ни при чем, — усмехнулся Волостнов. — От вас требуется подробная консультация. Постарайтесь им помочь. — Волостнов аккуратно положил трубку. — Можете выезжать, майор Миронов на месте ждет вас.

— Далеко ехать?

— Недалеко… По асфальтированному шоссе на северо-восток, доберетесь минут за двадцать.

— Это рядом с деревней Полянски?

— Да.

— Я знаю, где это, — обрадовался следователь. — Доберемся быстро.