Солнце

- Я отвечу тебе, если ты скажешь, что с тобой произошло, - сердито произносит Октавий. Она кивает.

- Сильно, - неожиданно хриплым голосом говорит Октавий. - Ты настоящая чертовка, Лилит Бейкер. Ты нравилась мне так сильно, что я хотел, чтобы ты была со мной. А ты все разрушила, подслушав тот разговор. И убежала. - Он молчит, вспоминая ту ночь. - Я не пошел за тобой. Но звонил. Много раз звонил. А ты не отвечала. Злилась. И я улетел. Поверь, девочка, я никогда больше не планировал с тобой встречаться. Я и так слишком часто видел тебя в других женщинах.

Она смеется - почти беззвучно, без прежнего огня и задора.

- Я рада, Ричард, - называет она его настоящим именем. - Я счастлива, что нравилась тебе. Никогда не забуду этих слов. Знаешь, я никогда не злилась на тебя. И очень хотела, чтобы ты пришел и... - ее голос обрывается, но Лилит тотчас берет себя в руки, - и спас меня.

- Что ты имеешь в виду? - напрягается Октавий. - Эй, давай попробуем снова? - спрашивает вдруг он. - Я не такая уж и скотина, как ты думаешь.

Новый порыв ветра проносится мимо них. Лилит прикрывает блестящие черные глаза. А потом распахивает их, и ее взгляд полон отчаянной решимости.

- Не думаю, что мы когда-нибудь будем вместе, Ричард, - почти спокойно произносит она.

- Почему ты так думаешь? Не решай за меня. Я же сказал, что могу уладить твои трудности, - Октавий вновь начинает злиться.

- Я не хочу, чтобы ты увидел это случайно, когда рубашка слетит. Или кто-нибудь сорвет ее, - говорит Лилит странные слова. - Так я сохраню остатки своей гордости. Потому что сама покажу тебе.

И она медленно, словно сомневаясь, опускает рубашку вниз, открывая наконец лицо. Оно тонкое, бледное - кожа словно фарфоровая. И изуродованное.

На лице Лилит шрамы - их несколько. Глубокие, длинные, рваные - от губ до самых ушей, один даже уходит на шею. В них нет ни намека на изящество, которым обладает устрашающий грим, что наносят на Хеллоуин. В них нет никакой изюминки, которая бывает у небольших шрамов, лишь подчеркивающих внешность. Это грубые рубцы, чуть возвышающиеся над кожей, - яркие, некрасивые, портящие все впечатление от лица Лилит. И они, эти шрамы, притягивают к себе взгляд Октавия, точно магниты.

Он пытается сосчитать их. Один, два, три, четыре, пять... И, кажется, есть еще. И еще. Нетронута только кожа вокруг глаз, лоб и нос. Но скулы, щеки, подбородок, шея... Все в рубцах.

Октавий смотрит в лицо Лилит и молчит, не зная, что говорить. Он потрясен увиденным. Отчего ее лицо стало таким? Она попала в аварию? Или... Кто-то испортил его? Эти шрамы похожи на рваные раны.

От этих мыслей кровь его закипает.

И он все так же молчит. Смотрит на нее больными глазами - так смотрят только на не случившееся счастье.

- Не думаю, что нам что-то нужно пробовать, - вместо него говорит Лилит. Она прекрасно его понимает. - Ты ведь понимаешь, что я... - Девушка замолкает, комкая в руках рубашку подруги. Больше не может проронить ни слова.

И в этом ее молчании столько всего горького и страшного, что по рукам Октавия ползут ледяные мурашки. В этом молчании больше, чем могло бы быть в сотне фраз.

Октавий понимает ее без слов. Он слышит Лилит.

Ее красота, ее карьера, ее мечты - все рухнуло. И она сама - тоже рухнула.

Лилит пытается держаться, хотя ее глаза снова странно блестят - так же ярко, как и река. Кажется, будто в них тоже рябь - от невыплаканных слез.

- Кто? - спрашивает вдруг Октавий не своим голосом.

- Что? - от его резкого голоса Лилит вздрагивает.

- Кто это сделал? - он понижает голос, понимая, что пугает ее. Его трясет от гнева.

- Они называют его человеком, - грустно усмехается Лилит. - Но я не уверена, что в нем осталось хоть что-то человеческое. Он поймал нас и посадил в клетку. Сделал это. А потом я сбежала. Не смотри на меня, я так не могу, - и она снова пытается закрыться своей рубашкой. Однако Октавий ловит ее за запястье.

- Расскажи мне, - просит он, не отрывая от ее лица взгляда и не отпуская ее руки. - Расскажи мне все.

И она рассказывает.

Чем больше говорит, тем темнее становятся ее глаза. И глуше голос.

Лилит погружается в события годичной давности - ныряет в них, словно в темную воду.

И тонет.





Глава 17.2 Тропами пустоши




Это было словно сон - злой кошмар. Но Лилит помнит почти все. От мерного стука капель в углу до криков второй жертвы, которые постепенно перешли в едва слышные стоны. Не помнит лишь, как появились шрамы.

До сих пор ей кажтся, будто она находится там, в том месте, наполненном страхом и болью. Без шансов на спасение. В вечной тьме. В хороводе демонов.

...Лилит пришла в себя в странном месте - в темном, холодном и пропахшем плесенью и сыростью. Она не сразу поняла, что это подвал, из которого нет выхода, и беспомощно вглядывалась во тьму, лежа на старой железной кровати. Ее дыхание было тяжелым и глубоким, как будто бы ей не хватало воздуха. А голова раскалывалась надвое - ужасно болел затылок. Дотронувшись до спутанных волос, Лилит почувствовала, что они в чем-то липком. И неприятно-знакомо пахнущем. Ее пальцы испачкались в крови.

Это был первый укол ядовитого ужаса. Прямо в сердце, сквозь ребра.


- Господи Иисусе, где я? - прошептала Лилит, поднося пальцы к носу и чувствуя знакомый запах сладкого железа. Точно кровь.

Второй укол она почувствовала тогда, когда попыталась встать. Ее босые ноги коснулись ледяного пола, однако подняться не получилось - вокруг одной из рук Лилит словно змея обвивался стальной браслет наручника. Она была пристегнута к кровати.

И тогда вместо сердца в груди Лилит стал биться ком страха. Она поняла, что ее похитили, это не сон, не шутка, а злая реальность. Ее ударили по голове около дома и куда-то увезли.

Лилит попыталась взять себя в руки и найти мобильник, но его нигде не было, и сумочки не было - на ней осталось только платье, задравшееся выше бедер. Лилит поправила его свободной рукой, прижала ее к сердцу, которое готово было выпрыгнуть из груди, и прислушалась, надеясь, что рядом есть люди, которые смогут вызволить ее отсюда. Но услышала лишь, как падают на холодный пол капли. Кап. Кап. Кап.

Лилит рванулась вперед, всеми силами стараясь освободиться от наручников. Но тщетно. Объятая колким сжимающим страхом Лилит снова и снова пыталась встать с кровати, словно от этого зависела ее жизнь, но ничего не получалось - сталь наручников была слишком крепка. Она ободрала запястье в кровь, пытаясь избавиться от них во тьме. Кровать, привинченная к полу, скрипела, но Лилит не издавала ни звука - она словно знала, что ей нельзя кричать. Никто не услышит. Только капли где-то в углу продолжали капать.

Третий укол ужаса - самый токсичный и самый болезненный - Лилит почувствовала тогда, когда вдруг услышала вдалеке шаги. Тяжелые неспешные шаги. Тот, кто поймал ее и бросил сюда, посадив на цепь, как собаку, собрался спуститься к Лилит. Она забилась в угол кровати, отчаянно шаря свободной рукой по полу - вдруг сможет найти хоть какое-то оружие? Палку, иглу, да что угодно, чтобы защититься! Но на полу ничего не было.

Сердце колотилось все отчаяннее. Шаги становились все громче. И когда щелкнул замок, у Лилит от страха перехватило дыхание. Впервые в жизни ее била крупная дрожь - так, что зуб на зуб не попадал.

Вспыхнул тусклый свет - но даже он казался Лилит ужасно ярким после тьмы, и она зажмурилась. На ее лицо упала чья-то тень, однако девушка боялась распахнуть глаза. И молилась про себя - шептала мысленно все те молитвы, которым научила ее в детстве мать. Все происходящее напоминало ей кошмар, из которого не было выхода.

- Здравствуй, - услышала она знакомый голос. Тихий, дрожащий - но не от страха, а, скорее, от внутреннего возбуждения. - Как спалось? Я забыл принести подушку. Вот дурак.

Почему-то запахло свежим кофе. И Лилит все же распахнула глаза. Перед ней стоял Бен - не слишком высокий, худощавый, со впалыми небритыми щеками и глубоко посаженными болезненными глазами. Его волосы неопределенного грязного цвета были растрепаны, а взгляд таким диким, что как-то сразу поняла - он ее не отпустит. Происходит что-то такое, что ей неподвластно. Только потом Лилит поняла, что видела в глазах Бена тьму. Нет, вернее, так: тьма смотрела на нее безумными глазами Бена.

- Бен?.. Что происходит? Зачем ты меня сюда привез? - с трудом вымолвила Лилит, не узнавая свой голос.

- В гости, - сел рядом с ней Бен и погладил ее по щеке. В его свободной руке был поднос с чашечкой свежего кофе - именно от него и исходил аромат, там же стояли тарелочки со сладостями.

- Не трогай меня! - отпрянула от него девушка, чувствуя, помимо страха, и отвращение. Она еще сильнее вжалась в стену.

- Ты должна быть более вежливой, Лилит. Ты ведь у меня в гостях, - укоризненно сказал Бен, и она вдруг увидела, как в его руке блеснуло лезвие ножа. Лилит с трудом перевела взгляд с него на лицо своего похитителя.

Он ненормальный. Просто псих.

- Извини, - выдохнула Лилит, снова начиная задыхаться - то ли от нехватки кислорода, то ли от удушающего страха. - Это ведь... прикол, да? Это ведь розыгрыш, Бен? Ты же меня... отпустишь?

Каждое слово давалось ей с большим трудом.

- Нет, - широко улыбнулся Бен. - Зачем тебе уходить от меня? Я очень тебя ждал, Лилит. Готовился несколько месяцев, чтобы подготовить нам дом, - обвел он взглядом подвал. - Извини, пока что тут почти ничего нет - я не стал заниматься дизайном без тебя. Ничего в этом не понимаю. Сделаем все, как ты хочешь. Я принесу каталоги.

Лилит поняла, что он сошел с ума. Окончательно свихнулся на почве больной любви. И почти не понимает ее.

- Хочешь поесть после дороги? - участливо спросил Бен и взял двумя пальцами фиолетовый макарун с тарелки. Но девушка плотно сомкнула губы и стала мотать головой. - Открой ротик, милая. Лилит. Открой рот. Ты не поняла меня? Или... - На его лице - почти мгновенно! - появилась ярость, исказившая лицо до неузнаваемости. - Тебе не нравится моя забота?! Ах ты, мразь, - замахнулся он вдруг. - Хочешь снова убежать к своему красавчику?! Шлюха! Не ценишь заботу!

И он стал бить Лилит по лицу. Бил больно и хлестко, не жалея сил. Так, что разбил губу, и она почувствовала вкус крови во рту.

Лилит никогда в жизни никто не бил. И она даже не пыталась защищаться, потому что не знала, как это делается.

- Ты спала с ним? - схватил ее за плечо Бен и стал трясти, как куклу. - Что ты кричала, когда спала с ним? Отвечай мне!

Лилит лишь молча плакала. Тьма наступала на нее со всех сторон. И нигде не было спасения.

- Я видел вас вместе! - как безумный кричал Бен, и глаза его наливались кровью. - Красавчик. Выбрала себе красавчика, стерва. Не такого урода, как я. Ну, - он схватил ее за подбородок и провел ножом от переносицы по носу к губам и чуть приоткрыл их лезвием, - говори, Лилит. Что вы с ним делали? Тебе нравилось? А если этим займемся мы? Тебе понравится? Будешь кричать для меня? - прошептал он ей на ухо, а лезвие спустилось по подбородку к шее и застыло у бьющейся жилки. - Или я должен сделать тебе больно?

- Пожалуйста... - прошептала Лилит.

- Что - пожалуйста?

- Отпусти... Пожалуйста... Я никому не скажу.

- Ты и так никому ничего не скажешь, - рассмеялся Бен. И Лилит вдруг точно поняла, что никогда его не знала. Либо он хорошо маскировал свою ненормальную больную сущность, либо разрешал видеть лишь то, что сам хотел показать - странноватого, навязчивого, но мягкого паренька, который сторонился почти всех. Кроме Лилит, разумеется. К ней он проявлял болезненный интерес с первого семестра. И с первого же семестра она презирала его за этот самый интерес - скользкий и липкий.

Лезвие стало спускаться еще ниже и на мгновение остановилось у ворота ее платья, а потом легко разрезало его на дюжину сантиметров. Лилит попыталась прикрыться, но Бен схватил ее за свободную руку, не давая сделать этого.

- А ты хороша, - сказал он, и девушка услышала, как он нервно сглатывает. - Раздевайся, Лилит.

- Нет, нет, пожалуйста, - взмолилась она, понимая, что Бен хочет сделать.

- Я же сказал - будь вежливее! - Он снова ударил ее по лицу. - Я дал тебе возможность сделать все добровольно. По любви. Но, видимо, придется все делать самому. Самому, поняла, грязная стерва? - он снова поднял на Лилит руку - так, что ее голова откинулась и ударилась о стену. В ее глазах помутилось от удара, и на какое-то мгновение она потеряла сознание. А когда пришла в себя, поняла, что Бен - сверху и он наполовину стянул с нее платье, а теперь расстегивает ремень. Тьма в его глазах клубилась, и Лилит стало так страшно, что она перестала контролировать себя.

- Отстань от меня! Не трогай меня! Не трогай! Не трогай! Не трогай! - кричала она на одной ноте - звонко и пронзительно. И всячески пыталась спихнуть с себя Бена, несмотря на то, что одна ее рука была пристегнута к скрипучей железной кровати. - Ненавижу тебя! Урод! Ублюдок! Отпусти меня!

Она была словно тигрица - боролась так отчаянно, что Бен не выдержал. С каким-то ревом он отпрянул, на ходу застегивая ремень, а после вдруг схватил нож и...

Лилит помнит почти все. А как это было, забыла.

Забыла, как Бен исполосовал ее лицо ножом. Как оно стало кровавым месивом. Как кровь стекала по ее шее и плечам вниз. Как она страшно кричала. Просила его остановиться. Умоляла. Заклинала.