Так близко к горизонту

Марина удивлённо переспросила:

– Что? Нет. Лиам играет в теннис. С очень раннего возраста.

– А-а.

Я присмотрелась к кубкам. Почти на всех были две фигуры: одна вытягивала правую ногу почти вертикально вверх, вторая нагибалась. Найти теннисиста я никак не могла. Я решила больше не задавать вопросов и продолжила осматривать комнату. Хотя комната была обставлена с любовью вплоть до мельчайших деталей, она всё равно казалась нежилой и холодной. Кровать выглядела так, словно в ней ещё никто не спал, тетради на столе были новыми и неисписанными. Украдкой я открыла большой платяной шкаф и с удивлением увидела, что он пуст.

Марина принялась поправлять и без того аккуратно заправленную кровать.

Дэнни тоже вошёл в комнату, встал рядом со мной у шкафа, который всё ещё был открыт, и заметил моё недоумение.

– Пойдём, я покажу тебе мою комнату.

Он закрыл дверцы шкафа и хотел уже протянуть мне руку, как его мать подбежала к нему.

– Ты что, с ума сошёл? – закричала она. – Не трогай ничего!

Дэнни сразу же примирительно поднял руки.

– Хорошо-хорошо, – сказал он. – Я больше ни к чему ни прикоснусь.

Марина опрыскала всю поверхность дверей спреем и много раз провела по ним тряпкой. Я бы с удовольствием бросила чистящее средство вместе с тряпкой прямо ей в лицо.

Дэнни потянул меня за руку в свою старую комнату. Она находилась в конце коридора за ванной, рядом с кладовкой. Она была немного побольше и разительно отличалась от комнаты Лиама.

Здесь всё было вверх тормашками, хаотично, и комната выглядела так, словно в неё не заходили с тех пор, как Дэнни покинул этот дом. Кровать стояла под скатом крыши и была заправлена синим постельным бельём, заботливо подоткнутым у изножья. На нём лежал толстый слой пыли. Ещё в витрине стояли несколько наград, расставленных неравномерно, словно какие-то из них отсутствовали.

На стене висели несколько грамот за выигранные соревнования, потолок был обшит досками. В общем, уютная комната, в которой подросток должен был чувствовать себя хорошо. Если бы под скатом не стоял большой встроенный шкаф, который напомнил мне всё, о чём рассказывал мне Дэнни.

Я снова посмотрела на незаправленную кровать, на коричневую темную древесину, изголовье кровати со столбиками по углам…

Внезапно мне перестало хватать воздуха в этой комнате. Моё горло сжалось, и моим единственным желанием стало стремление выйти оттуда. Вырваться из того ощущения стиснутости, которое вдруг начала распространять эта комната. Я не могла посмотреть на пол, потому что боялась увидеть на нём следы крови. Мне казалось, что в комнату вот-вот войдёт пьяный отец. Я даже чувствовала запах алкоголя и сигарет и слышала отчаянные крики маленького мальчика, который зовёт маму, которая никогда не приходит.

Я выбежала из комнаты, словно спасалась бегством, Дэнни вышел за мной. В коридоре мы столкнулись с Мариной, которая, как призрак, стояла посреди дороги и разглядывала комнату Лиама.

Когда она увидела, что мы держимся за руки, она вдруг закричала и в ужасе посмотрела на меня.

– Это тебя убьёт, Джулия! – прошипела она. – Он тебе не сказал?

Её взгляд мгновенно изменился и стал истеричным. Она закричала на Дэнни:

– Ты не сказал ей? Ты хочешь убить её? Ты хочешь всех нас убить?

Он сделал глубокий вдох в попытке успокоиться:

– Мам, не паникуй! Вирус так не передаётся. Ни с кем ничего не случится!

– Вирус! – она закрыла рот руками. – Господи боже, Лиам сейчас придёт из школы!

Она метнулась обратно в комнату Лиама, в которой оставила дезинфицирующее средство, и снова схватила его. Она тщательно сбрызнула все места, у которых мы были.

Не веря своим глазам, я посмотрела на Дэнни и подняла руки в вопрошающем жесте. Он пожал плечами, без выражения глядя на меня.

– Давай уйдём, – сказала я.

Мы спустились по скрипящим ступеням, и я убрала мой стакан на кухне. Марина спустилась к нам.

– Вы уже уходите? Ты не хочешь познакомиться с Лиамом?

– Может, в следующий раз?

Она кивнула и снова уселась в кресло-качалку.

– До свидания, мам, – попрощался Дэнни.

Но его мать уже не обращала на нас внимания. Её взгляд сосредоточился на воображаемой точке над нашими головами, и она начала раскачиваться туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда.

Мы с облегчением вздохнули, когда снова оказались на солнечной улице. Дэнни посмотрел на меня с вызовом.

– Что? – спросила я. – Всё ведь прошло на ура.

Он вопросительно поднял брови и сморщил нос.

– Серьёзно, – сказала я. – Мне понравилась твоя мама. У неё есть чувство юмора.


– Она совсем свихнулась!

– Мне она всё равно понравилась, – настаивала я, садясь в машину. – Ну и что, что она сумасшедшая. То время было тяжёлым и для неё.

Дэнни пробурчал что-то по-английски себе под нос.

– Твой старик на самом деле не убивал твою собаку, да?

– Нет, убил, – ответил Дэнни. – Пьяный вдрызг, палкой и у меня на глазах. По крайней мере, всё случилось быстро.

«Не думай об этом, Джессика! Ради бога, не думай об этом!

Моя интуиция подсказывала, что на это надо что-то сказать.

– На несколько минут я задумалась, почему ты никогда ничего не рассказывал о своём брате. Потом всё стало понятно, – я подавленно замолчала. – Мне очень жаль. Из-за твоей собаки и всей этой истории с Лиамом.

Дэнни сжал губы и подавил в себе что-то, что готово было вскипеть. Он коротко кивнул и завёл мотор.





⁂


Тамара Ивонна Мюллер знала, что это был он. Второго человека с таким необычным именем в Баден-Вюртемберге точно не было. Она не смогла бы сказать, узнала ли бы она его без имени, только по голосу. Скорее всего нет, в конце концов прошло уже три года. Она училась в реальной школе, он – в гимназии рядом. Девочки чуть шеи себе не посворачивали, разглядывая его, но он не обращал на них внимания. Только она, Тара, приглянулась ему. Длинные тёмные волосы и лицо фарфоровой куколки. Ни один прыщик не портил идеальную кожу. К тому же у неё были параметры модели и мечты о мировой карьере. Тем не менее она прозябала в этой убогой клинике и распыляла на ветер талант. Потому что в том, что до этого она его имела, она ничуть не сомневалась.

Тара рассматривала его как свой шанс. Она знала, что он работал моделью. Одежда в каталогах, реклама в журналах, иногда даже для плакатов. Они были бы просто идеальной парой. И две недели они ею были. Они встречались на школьном дворе или шли вместе гулять. Как-то раз он пригласил её к себе домой, но ничего не произошло, всё остановилось на нескольких чувственных поцелуях, пока он снова – и на этот раз окончательно – не отшил её. Несмотря ни на что. Несмотря на то, что она принимала его странное закрытое поведение, несмотря на то, что он много часов в день тратил на свой проклятый спорт, вместо того, чтобы проводить время с нею. Но она всё это терпела ради одной только возможности съездить с ним на фотосъёмки. Но вместо этого он дал ей отставку, будто она – стоптанные туфли. После всех этих лет она всё ещё злилась на него. И всё это из-за той истории с нижним бельём. Он сказал ей, что ему предложили большой контракт на рекламу нижнего белья. А он просто отверг это предложение ведущего лейбла. Потому что, по его собственному выражению, от идеи ему становилось дурно. Дурно!

А потом в клинику позвонили.

Причина звонка едва не заставила её подпрыгнуть. Мужчина по имени Даниэль Тэйлор сказал ей, что уже много лет у него ВИЧ и он ищет нового терапевта, чтобы регулярно сдавать анализ крови. Если бы он не назначил приём и для своей девушки, Тара, наверное, и дальше пребывала бы убеждённой, что он гей.

Узнал ли он её? Маловероятно. Как все её друзья, он тоже называл её Тара, а здесь, во врачебном кабинете она всегда представлялась своим полным именем. К тому же, кто слушает внимательно, когда звонит, чтобы записаться на приём врача? Кроме того, вероятно, в мире существует неисчислимо много Тамар Мюллер.

Итак, она записала обоих. Утром в четверг она возьмёт у них кровь и отправит её в лабораторию. Кровь подружки Даниэля, Джессики Кох, чтобы проверить её на ВИЧ, и его собственную, чтобы сделать развёрнутый анализ крови и выяснить, как обстоят дела с его здоровьем. Через неделю после анализов она записала их на приём к врачу.





⁂


Она сразу узнала его.

– Доброе утро, – приветливо сказала она, когда они оба зашли в приёмную.

Тара чуть не расхохоталась вслух, когда увидела девушку, которую он держал за руку. Она была почти на голову ниже его и точно не годилась ему в подмётки.

«И вот на ЭТО он променял меня? Это какая-то плохая шутка!»

В ней заклокотала ярость, а её болезненное эго громко попросило слово. Но она была на работе и никак не проявила свои эмоции.

Если Даниэль и был удивлён, увидев её здесь, тогда он ловко скрыл это, потому что и он никак не проявил эмоции. Он сделал вид, что не знает её, и протянул ей свою больничную карту. Она загрузила всё на компьютер, сунула в руки обоих анкету.

– Там сзади есть комната ожидания, – любезно проинформировала она. – Прошу заполнить анкету. Через пару минут я приду за вами.

Держась за руки, оба прошли в указанном направлении, а Тара с отвращением покачала головой. Эта клуша было просто смешна. Совершенно спокойно Тара подготовила все документы и инструменты для взятия крови, приняла звонок и пошла в комнату ожидания. Начнёт она с него.

– Гер Тэйлор, проходите, – позвала она.

Он встал, поцеловал свою подружку и пошёл за Тарой в процедурный кабинет.

– Садитесь, пожалуйста, – показала она на место. – Мы сейчас приступим.

Он послушно сел, а она украдкой взглянула на него. На нём был свитер дорогой марки, волосы намеренно растрёпаны, и выглядел он так, будто потом собирался на фотосессию. Мысль о том, что так всё и может быть, и он возьмёт с собой ту обычную девчонку, взбесила её. Готовя иглы и надевая перчатки, она раздумывала, стоит ли ей продолжать делать вид, что она его не знает, но решила повести себя по-другому.

– Какая рука? – доброжелательно спросила она и села напротив него.

По комнате распространился приятный аромат геля для душа и лосьона после бритья. Она сексуально закинула одну длинную ногу на другую и наклонилась так, чтобы он мог заглянуть в её глубокое декольте. Успехом она сочла то, что на мгновение его взгляд скользнул по вырезу, прежде чем он поднял глаза и скептически посмотрел на неё. Его необыкновенно синие глаза едва не превратили в лёд кровь в её жилах, так холодно он посмотрел.

– Не всё ли равно, – недоверчиво ответил он.