Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

 
 
Многострунный сэ  [924]       рыдает в долгую ночь.
 
Его чистый звон       пронзает ветер и дождь.
 
Под чужим фонарем       послышалась флейта Чу.
 
Под ущербной луной       спускаюсь с башни Чжантай.
 
Благовоние трав       сулит их скорый конец.
 
Дорогой человек       еще не пришел ко мне.
 
И в родные края       теперь не дойти письму,
 
Ведь осенний гусь       опять вернулся на юг.  [925]
 
 
  
Ли Юй  [926]
 
 Первые два стихотворения в переводе В. Тихомирова, далее — М. Басманова 
 Волны омывают песок  [927] 
 
 
Шум дождя
 
за бамбуковой шторкой в окне.
 
Вид унылый — в ущербе весна.
 
В пятой страже рассветный холод
 
заползает в шелка одеял.
 
Позабылось во сне,
 
что гощу поневоле в чужой стороне,—
 
В сердце радости вдруг пожелал.
 
 
 
Одинокий,
 
вечерами стою на стене.
 
Вижу реки и горы во мгле.
 
Как легко расставание с ними,
 
и как трудно вернуться туда.
 
Пролетают года,
 
опадают цветы, убегает вода.
 
Жил на небе — живу на земле.  [928]
 
 
 Радость встречи 
 
 
На западной башне стою,
 
вижу закатные дали,
 
Месяца медный крюк,
 
Осень таится в глубоком саду —
 
платаны стоят вокруг.
 
Грустные мысли — не пряжа,
 
их оборвешь едва ли.
 
Хочешь распутать —
 
только запутаешь вдруг.
 
Время долгих разлук
 
В сердце оставило
 
тонкий привкус печали.
 
 
* * *
 
 
Безмерна скорбь.
 
Я эту ночь во сне
 
Гулял в дворцовом парке,
 
Как бывало…
 
Драконы-кони,
 
Колесниц поток,
 
Кругом цветы
 
И в небе
 
Лунный рог —
 
Весной дышало все
 
И ликовало.
 
 
* * *
 
 
Маленький сад опустел,
 
Царит во дворе тишина.
 
Лишь не смолкает валёк
 
И ветер с ним заодно.
 
Мне теперь не заснуть,
 
А ночь бесконечно длинна.
 
Звуки и лунный свет
 
Льются в мое окно.
 
 
  
Оуян Сю  [929]
 
 Перевод Г. Ярославцева 
 Из «пятнадцати стихотворений на разные темы, созданных во время путешествия в Лунмэне  [930]» 
 1. Взбираюсь на гору 
 
 
Взбираюсь-карабкаюсь       вверх, на вершину крутую,
 
Безмолвие бездны       приводит меня в восхищенье.
 
По тонкому запаху       в скалах источники чую.
 
За горными кряжами —       шири бескрайней свеченье…
 
Деревья меня обступили,       блуждаю в тревоге,
 
На звук лесорубовой песни       бреду без дороги.
 
 
 2. Спускаюсь с горы 
 
 
Иду, распевая,       сквозь ярко-зеленую чащу,
 
Дорога все вниз,       все отвесней становятся спуски,
 
И горные пики       круг солнца затмили блестящий,
 
Попрятались птицы,       спустившись к расселине узкой.
 
Темно, ни души.       Из ущелья я выбрался ходко,
 
Дошел до Фанчжоу —       привязана к дереву лодка.
 
 
 3. Пороги на реке 
 
 
Один за другим       прохожу я речные пороги,
 
Но ветра порывы       движение мне затрудняют;
 
Скиталец бездомный,       уж целую вечность в дороге,
 
Взираю на горы —       все мимо они проплывают.
 
Проносятся белые чайки,       и, кажется, кстати
 
Пристанище-остров       заметен вдали, на закате.
 
 
 _____ 
 Сквозь сон… 
 
 
Дыханьем ночи, звуками свирели
 
заполнено пространство под луной,
 
И мудрено не потерять дорогу:
 
вокруг — такое множество цветов!
 
Как поменять мне отношенья с миром —
 
я не решу за шахматной игрой;
 
Не лучше ли всего за винной чаркой
 
мне, гостю, вспоминать родимый кров.
 
 
 Вечером проходил по северному берегу реки 
 
 
Подтаивал на речке снег,
 
но был еще недвижен лед;
 
Крошился, трескался, тончал,
 
пока не ожила река.
 
Все разошлись, один слежу,
 
как солнце на закат идет,
 
Как птицы, с отмели слетев,
 
обсели лодку рыбака.
 
 
 На закате солнца сижу у окна 
 
 
На рассвете услышала:       птицы тревожно взлетели.
 
На закате увидела:       птицы вернулись опять.
 
Друг другу мы с цинем яшмовым,       видно, уже надоели.
 
Вновь про все сокровенное       некому мне рассказать.
 
 
* * *
 
 
Над ивами       гремит весенний гром,
 
От капель дождевых       вскипает пруд,
 
Высокий лотос       никнет под дождем,
 
И шелест мокрых листьев       слышен тут.
 
В беседку льется       тонкий аромат,
 
Дождь перестал,       и туч на небе нет,
 
Но маленькая       башенка-квадрат
 
От взора заслонила       звездный свет.
 
Хорошо у перил.       Ночь темна. Тишина.
 
Дожидаюсь —       скорее взошла бы луна.
 
Вот ласточка заблудшая       кружит,
 
Уселась       на узорчатый карниз.
 
Нет ветра,       и циновка не дрожит.
 
Поднявшись, месяц       долго смотрит вниз.
 
Под ним зеркальная       застыла гладь
 
Притихшего       безмолвного пруда,
 
Ни шороха,       ни всплеска не слыхать,
 
Блестит       кристально чистая вода.
 
А месяц похож       на изогнутый нож.
 
Блестит на подушке       забытая брошь…