Международное тайное правительство
С этого безумного времени, как будучи опаснейшим из тайных обществ, иудаизм одарил человечество при посредстве иллюминаторов и других масонов французской революции, политическая власть военных защитников народа и страны заменена под предлогом свободы неизмеримо более тяжким и вдобавок беспримерно унизительным, биржевым владычеством его финансовых эксплуататоров.
Уже в X веке по Р.Х. в Англии иудеи, подобно губке, высасывали все богатства страны, вероломно препятствуя, таким образом, её преуспеванию. В настоящее время, сознавая это, но проповедуя другим народа терпимость, англичане, как, впрочем, и северо-американцы для самих себя признают иудаизм нежелательным прибавлением и направляют весьма решительные меры против иудейской иммиграции, но льют крокодиловы слезы о преследованиях евреев в России.
Преступно наивными и бесчестными являются среди этих условий заигрывания ради избирательных целей президента Тафта с кагалом, которого он то и дело усердно подхваливает в своих речах. Еврейство же, оценивая, конечно, это холопство по заслугам и соответственно презирая Тафта, тем не менее, кричит чрез свою прессу в Европе о его шаббесгойском лицемерии, как о непререкаемом будто бы патенте на свою непорочность…
Всё это не мешает, однако, ни дяде Сэму, Джон-Булю, руководствоваться противоположными принципами для остальных государств. Распространившись из коварного Альбиона, ожидовелое масонство под разными наименованиями всюду разносило измену самую чудовищную и насилие самое дикое.
Эти же качества наблюдаются в самом еврее, когда он берётся рассуждать о богатстве и бедности. Если, по словам Наполеона, каждый из солдат в своём ранце носил жезл маршала Империи, то ещё с большим правом можно сказать, что у ничтожнейшего по виду жида где-нибудь, а запрятан в лапсердаке ключ от банкирской кассы. Вот почему в чаду иудейских анафем против богатства кажется, будто слышишь вой краснокожих, отплясывающих вокруг своей жертвы отвратительный “танец скальпа”…
Подобно тому как неразрывно связаны основные модуляции “вечного жида”: жид биржевой, жид газетный и жид политический точно так же объединены и три другие его стадные разновидности: масонство, социал-демократия и сионизм — под общим главенством всемирного кагала. Где конец одной и где начало другой из этих последних разновидностей, решить столь же трудно, как и относительно любой модуляции еврейских типов.
Создавая в других странах измену и смуту, между прочим на радость Англии, проникновение еврейских капиталистов в масонские ложи значительно усилило мероприятия масонства и весьма немало содействовало эксплуатации мира “просвещёнными мореплавателями”. Но через те же масонские ложи, евреи захватывают богатства и дела самой Англии. Не даром слышатся голоса, проклинающие английские власти как правительство банкиров, через банкиров и для банкиров…
Своим могуществом и процветанием Британия, величайшее после Тира и Карфагена гнездо морского разбоя, обязана, впрочем, не себе, а пришельцам, англо-саксам и норманнам, или же туземцам Валлиса, Ирландии и Шотландии, кельтам. Что же касается собственно самих бриттов, то едва ли они вправе приписывать себе многое. Как бы ни радовались они мнимому родству с израильтянами и сколько бы ни проявляли иудейско-карфагенских черт характера, не отсюда сверкают деяния английского гения. Наоборот, прославленные на весь мир британское себялюбие и бесчеловечная жестокость к инородцам, цинизм в самодовольстве и надменность в обращении, талант искажать чужие языки и неспособность создать собственный, инстинкт хищничества и вероломство наклонностей, таковы, пожалуй, те их действительные качества, которыми бритты могли бы защищать свое “божественное” право на всемирное господство.
Впрочем, одну шестую часть они уступают евреям.
VII. Голод обеспечивает за всемирным кагалом или, что всё равно, капиталом такие права, каких не могла утвердить когда-либо за аристократией царская власть.
По интригам кагала и масонства высшие места в государстве поручаются преимущественно лицам, которых народ ненавидит (припомним Клемансо, Лубэ, Галифэ, etc). В случае непослушания таким иудейским ставленникам остаётся ждать одного — судебной кары за раскрытия преступления. Очевидно, что “властителям” этого рода нельзя смотреть на выгоды еврейства иначе, чем на свои собственные.
Всё, что дискредитирует, а значит и губит власть, тем паче верховную, как нельзя более под стать иудаизированному масонизму. Так, те же самые “ложи”, которыми столь ещё недавно был гильотинирован Людовик XVI, торжествовали при возвращении Людовика XVIII, навязанного французскому народу невиданным горем и чужеземными солдатами.
Параллельно этому, унижая достоинство благороднейших правителей народных и отравляя им существование покушениями на их жизнь, еврейство, с своей стороны, организуется ныне так, что заправилы трилогии кагала, масонства и социал-демократии в большинстве неведомы, т. е. неуязвимы, а потому склонны выдавать себя за создания высшего порядка. Избегая таким “культурным” путём всякой ответственности, эти заправилы повелевают массами не только тиранически, а и зверски.
При таких условиях заражение государственных организмов так называемой “свободой” — смертоносный яд. Она неизменно ведет к разложению крови. Либералы становятся всё требовательнее и дерзновеннее, пока не отравят государство до анархии и погибели.
“Человек не ангел и не зверь. Но кто хочет обратить его в ангела — делает зверя” (Паскаль).
“Величайшая свобода превращается как для отдельных граждан, так и для целых государств в величайшее рабство” (Платон).
VIII. При всеусердном участии еврейской прессы напряжённые вооружения и разрастание полицейских штатов должны, повидимому, логически приводить государства к тому, чтобы повсюду виднелись одичалые массы пролетариата, несколько преданных евреям миллионеров, полицейские и солдаты, да правительство иудейской же фабрикации.
С введением иностранных займов государственные богатства потекли в еврейские кассы, а осмеиваемые жидами “гои” стали платить кагалу всё более тяжкую дань подданства, хотя ещё и не вполне сознают опасность. Внешние займы — это пиявки, которые не отпадают сами от государственного тела. Легкомыслие же правителей, невежество либо продажность министров и “чернокнижие” биржи закабаляют народ неоплатными долгами, а само хозяйство государств отдают в науку или под начало тому же кагалу. Similia similibus!…
Уничтожение кустарей и концепция промышленности в руках капиталистов высасывают, на утешение тому же еврейству, и народные и государственные силы. Завладевая ипотечным, равно как всяким вообще кредитом, превращая чужие имущества, дела и работу в предметы спекуляции, т. е. в биржевую макулатуру и обезземеливая сперва высшие, а затем и низшие классы народа, масонский иудаизм постепенно становится монополистом политических прав и владыкой законодательных выборов, а, стало быть, и всего управления страной.
Общественное мнение и личная инициатива разлагаются неистовством жидовской печати, её дерзкими, невежественными, вероломными и противоречивыми суждениями про всё и вся в прямом расчёте одурачить и вышутить презренных “гоев”. Образование и воспитание юношества заменяются по указке кагала “либеральными” безрассудствами, презрением к науке, а засим — ко всему идеальному, высокому и прекрасному.
Раздробление политических партий неумолимо влечёт их под иго еврейское, так как вести соревновательную борьбу нельзя без денег, а деньги у евреев.
Дьявольский план приковывает народы к неблагодарному и жестокому труду. Бедность охватывает массы людей и гнетёт их сильнее, чем крепостное право и даже рабство. Если ещё возможно освободиться от лакейского звания, то от нужды оторваться нельзя.
В конечном результате даже республиканские права для подёнщика — горькая ирония. Нищета не даёт пользоваться ими. Отнимая же гарантию постоянного заработка, “свобода стачек” предпринимателей и “товарищей”, планомерно направляемая евреями и масонами, лишает рабочего всех человеческих прав.