Международное тайное правительство
Переходя, со своей стороны, к тому финансовому бандитству, которое позволяет евреям, никогда не работая, обращать в свою пользу труд других людей, Эдуард Дрюмов спрашивает:
“По какому же праву золотой паук отовсюду высасывает вся и все? Как только яйцо снесено, еврейство проглатывает его. Едва копилка наполнилась, “избранный народ” взламывает её. Не успел вздуться шерстяной чулок, как сыны Иуды уже опорожнили его. Не пора ли, наконец, и нам кое у кого из финансовых королей, на которых все указывают пальцами, спросить, как приобрели они свои чудовищные богатства?!…”
IX. Паразитный характер еврейства исключает применение мечты сионистов, если бы она и могла быть искренней. Самостоятельно сионизм не просуществовал бы и одного года, что ему самому, разумеется, известно лучше, нежели кому-либо иному.
“Наша цель: в области политики — республика, в хозяйственной сфере — коммунизм, в религиозной — атеизм”, — бесцеремонно заявил германскому рейхстагу Август Небель. А кто же не знает, что сионизм и социал-демократия состоят в преступном сожитии. Террористический “Бунд” рекрутируется главным образом сионистами и в них именно встречает лучших своих агитаторов. “Демократ” и “сионист” — термины однозначащие в черте еврейской оседлости. Иначе, впрочем, и быть не могло, как без колебаний удостоверит всякий, знакомый с “передовым” еврейством.
Развенчивание всех авторитетов, поругание всякой власти, унижение и высмеивание любой нравственной и физической дисциплины, подрывание самых устоев церкви и армии у обманутого “неприятеля”, а как антитеза этому — неумолимость повиновения и стройность организации под эгидой “вечных” предписаний талмуда в среде самого еврейства завершают пред нами текст сатанинской программы.
Не даром в своём трактате “Спинозизм в иудействе” голландец Иоанн Вахтер ещё в 1699 году, рассматривал Спинозу, как переодетого каббалиста. Действительно, “новая” система Боруха Спинозы представляет ближайшее родство с учением Соломона ибн Гебироля или Авицеброна (XI века), наиболее прославленного из еврейских каббалистов, смешавших воедино и талмуд, и греко-арабские предания, и многое другое из “таинств” древнего мира.
Мудрено ли, что, отражая дух того человечества, из которого проистекает, арийская Риг Веда, за немногими исключениями, дышит поэзией, нежностью и благородством, и что, наоборот, большая часть сказанного в талмуде и каббале запятнана материализмом, жестокостью и предательством?!…
Мудрено ли, далее, что повсюду, где когда-либо они приобретали силу, евреи оказывались “профессорами” гнёта и преследования?…
Мудрено ли, наконец, что тогда как уже в сочинениях Гизо, Минье и Луи Блана можно прочитать то же самое, что мы и сегодня знаем о сущности и возникновении социальных явлений, и что в самой Германии Лоренц фон-Штейн, гораздо раньше Мардохея Маркса дал полную картину борьбы общественных классов, у одного Маркса эта проблема превратилась в террор пролетарского деспотизма под главенством всемирного кагала, разумеется? Социальные теории идут, несомненно, из Франции, но как арийцы, французы наравне с древними греками исповедуют вечность мыслящего принципа, т. е. бессмертие души. Ничего подобного мы не видим у евреев, для которых удовлетворение только животных потребностей — единственная форма счастья, ими познаваемая. Вот почему, тогда как те же французы на первый план выдвигали самодеятельность и развитие личности, а разуму поклонялись, — Мардохей Маркс и его лукавые последователи задумали, наоборот, превратить мир Божий в тупоумную фабрику, а человечество — в арестантские роты, всякое соревнование запрещать, а разуму или таланту, даже здравому смыслу, не давать хода. Но если человек не имеет права хотя бы на трудолюбие, а дитя не должно знать своего отца, и если все мы только голодные волки, которых будут кормить, но и держать на цепи по приказу еврея Маркса, тогда спрашивается, о какой же нравственности в социализме может быть речь? Рассматривая историю человечества, единственно как борьбу классов из-за власти, т. е. в сущности из-за порабощения одних людей другими, помянутый сын Иуды, как сам, так и в лице своего зятя, такого же еврея — Энгельса et consortes, а затем и в стаде неомарксистов, очевидно, лишён тени надежды подыскать какой бы то ни было суррогат. Хотя, в тумане долгих веков, евреям удавалось подделывать многое, тем не менее позволительно думать, что месть и ненависть им не удастся превратить в милосердие и любовь.
“Иудейский культ нелеп и мрачен!” — заметил ещё Тацит. А что же может быть бессмысленнее и циничнее марксизма? “Мы хотим, — должны бы сознаться его адепты, — немногого: несчастных сделать счастливыми, а счастливых — несчастными!…”
Пусть всё расшаталось, как утверждают социалисты; пусть хозяйство, наука, искусство, нравы, религия, одним словом, все наши понятия пребывают в состоянии брожения; пусть на свете не будет ничего прочного, но люди всё таки не подчинятся диктатуре пролетариата. Если бы даже, как говорит Кабэт, что, впрочем ещё отнюдь не доказано, “современная культура принесла одни постыдные, результаты, смуты и беспорядки, пороки и преступления, войны и революции, касти и избиения, катастрофы и бедствия”, — никогда, однако, не наступит того, что воображал Фурье, представляя в новом строю жизни землю населённую какими-то “услужливыми анти-львами”, солёную воду океана, превратившуюся в сладкий лимонад, а людей — ростом в три метра…
“Еврей, удостоверяет Ренар, — знает обязанности исключительно в отношении себя самого. Стремится по пути мщения требовать того, что, по его мнению, составляет его право. Таков в его глазах неизменный его долг. С другой стороны, спрашивать у него верности слову или беспристрастия в отправлении правосудия значит домогаться невозможного. Кроме необузданного себялюбия, ничто не владеет страстной душой еврея. Личный интерес никогда не изгоняется из их морали… Самый святой между ними не считает за грех тягчайшие преступления в видах достижения цели”.
X. Среди описанных условий, вполне естественно, не евреи растворились в современных народах, а, наоборот, эти народы растворяются в еврействе. Предполагая натурализовать сынов Иуды, французы в действительности допустили кагал к иудаизации закона, народного образования и нравов своей родины через подмен личным интересом чувства правды, а ценностью денег — человеческого достоинства.
На наших глазах космополитическое еврейство превратило газеты в могущественную артиллерию, специально приспособленную к разрушению всех препятствий, до сих пор задерживавших конечный успех кагального завоевания. Пресса в руках евреев стала неодолимым средством применения ко всем классам общества растлевающих начал иудаизма. Подделываясь ко всяким политическим настроениям и к любым оттенкам общественного мнения, вероломная тактика евреев создаёт им клевретов и обманутых во всех слоях, ассоциациях и странах.
При циническом содействии своих наглых лакеев пера, безразлично торгующих и правдой, и ложью, еврейство поддерживает или обуздывает газеты всевозможных направлений, подделывает и перекраивает общественное мнение с навыком стратега. Через газеты талмудизм изловчился проникать во всякие общественные течения, во всевозможные классы и партии. Своей универсальной пропагандой озлобленное еврейство нагнетает свой дух во все члены социального организма. Здесь еврей гримирует себя в белый цвет, там — в голубой, ещё дальше — в розовый, и, наконец, для обольщения толпы становится красным. Высмеиваемый читатель видит там искренность и дружелюбие, где, в действительности, копошатся все те же иудейские скорпионы. Грязное, но захватывающее влияние этого рода тем более опасно и гибельно, что оно скрывает своё имя и ползает во тьме далеко за кулисами. Раздувая национальную ненависть и пороки, бесстыдство и корысть, сокрушая сегодня то, что созидал вчера, еврей-талмудист торгует совестью, как скотом на ярмарке. Усиливая свою артиллерию против последних убежищ социального порядка и христианской цивилизации, иудеи по самому существу своему и талмудическому воспитанию являются непримиримыми врагами арийской расы, агентами её распадения и смерти. Без сомнения, цивилизация сверкает на их одежде, в их домашней обстановке или же в их игорных домах, но исключительно там. Евреям неведома цивилизация души, а в особенности, цивилизация сердца. Они хвастаются своим реализмом. Но разве реализм должен заключаться в том, чтобы гасить в душе пламя идеала, насиловать стыдливость совести, измочаливать сердце человеческое?!…