Паучья Королева

– Главное, не говорите ни папе, ни брату о моих намерениях! Поняли? А то я вас обратно в Лесного Демона превращу, вот честное слово! Я хочу сказать, я на самом деле понятия не имею, как это сделать, но я что-нибудь придумаю!

Сордус отвесил ей изысканный поклон.

– Ты истинная вексари! – произнёс он. – Я понимаю, что в моих устах это звучит, быть может, не так уж и значительно, но я так думаю.

Кара погладила его по щеке.

– Для меня это очень много значит, – призналась она. – И что бы там ни думали люди, вы – не чудовище. И никогда им не были. Лесной Демон был всего лишь тюрьмой, в которой заточила вас Риготт. А вы настоящий – вот он, и вы… вы мой друг.

Кара вышла наружу. Спустилась ночь, и кроны деревьев отдавали накопленный за день свет, озаряя лес зеленоватым сиянием. Кара оседлала Тенепляску и секунду помедлила, чтобы кивнуть на прощание вышедшему на порог Сордусу. Тот кивнул в ответ. Быть может, то была лишь игра воображения, – но Каре показалось, что он сделался выше ростом.





20





Наутро после разговора с Сордусом Кара отвела Таффа в сторонку и в общих чертах описала ему свою идею. Для начала надо убедить Риготт вернуться в Де-Норан. Там они похитят у неё гримы. И наконец Кара восстановит «Вулькеру» и сотворит с её помощью Заклинание, достаточно мощное, чтобы навсегда уничтожить саму Паучью Королеву.

Тафф с трудом сдерживал свой восторг. Он даже и не сомневался, что они сумеют одолеть Паучью Королеву и спасти Сафи.

Он верил, что всё получится. Он верил в Кару.

И от этого было ещё хуже. Ведь она ему солгала.

«У меня нет выбора, – говорила она себе. – Тафф нипочём бы не согласился, если бы знал, на какой риск я иду».

Кара заставила совесть умолкнуть, сосредоточившись на том факте, что большая часть из сказанного брату всё-таки была правдой. Она в самом деле планировала украсть у Риготт «Вулькеру». Она просто пока не придумала, как это устроить.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала Кара Таффу. – С могуществом Риготт мне не тягаться, поэтому лучше всего будет сбить её с толку, заставить растеряться. Так что больше всего нам нужны твои гениальные уловки, маленькие хитрости.

Она ещё никогда не видела, чтобы Тафф так широко улыбался.

За два дня он разработал план, который с большим удовольствием изложил ей при помощи карт, иллюстраций, глиняных моделек и нескольких кукол из носка. Хитрых уловок в нём было даже больше, чем предвидела Кара, и хотя сама она инстинктивно стремилась всё упрощать, тут она ничего менять не стала.

«Я понятия не имею, сколько времени потребуется, чтобы сотворить это Заклинание, и лишняя неразбериха может помочь мне выиграть несколько драгоценных минут».

Когда план был утверждён, они посвятили в него Мэри и папу.

– У меня есть поручение для вас обоих… – начала Кара.

Мэри согласилась без колебаний и ушла к себе в мастерскую, торопясь взяться за работу. А вот папа заупрямился. Он по-прежнему рассматривал Де-Норан как надёжное убежище: место, где все они смогут начать жизнь заново. И как только Риготт их обнаружит, эта возможность будет утрачена безвозвратно.

– Придётся рискнуть, – настаивала Кара. – Это единственный способ остановить её раз и навсегда.

– Приведя её прямиком к последнему гриму? – спросил папа. – Да это же безумие! Нам следует скрываться. Это самый безопасный вариант.

– Только не для тех невинных душ, которые загубит Риготт, пока мы сидим сложа руки!

Папа поморщился: её слова угодили в больное место.

– Нам нужно терпение, – промолвил он неуверенно, как будто пытался уговорить самого себя. – Когда Риготт примет договор, предложенный предводителями…

– Ну папа! – воскликнула Кара. – Неужели ты в самом деле думаешь, что, когда эти трусы преклонят колени перед Риготт, она прекратит разыскивать последнюю часть «Вулькеры»? Паучья Королева вовсе не стремится к власти! Её интересует только магия. Так что мы никогда не будем в безопасности. До тех пор, пока она жива.

Мужчина встретился взглядом с Карой. Поначалу он смотрел вызывающе, как будто готовился достойно возразить на все её аргументы, но потом его глаза вдруг наполнились слезами.

– Ты едва успела вернуться ко мне, – выдохнул он. – И мысль о том, чтобы снова лишиться тебя… и Таффа…

«Дело не в том, что он не хочет остановить Риготт, – внезапно осознала Кара. – И не за себя он боится! Он боится за своих детей».

– Я не нуждаюсь в твоей защите, пап, – попыталась успокоить она отца, уткнувшись лбом ему в грудь. – Ведь я же вексари!

– Ты моя доченька, – покачал головой папа. – Я всегда буду стремиться защищать тебя. Но в то же время я понимаю, что ты – единственная, кто способен положить конец всему этому.

Он прижал её к себе и вздохнул, покоряясь судьбе.

– Ну, так что же я должен сделать?


Кара обрисовала роль, которая отводилась в их планах папе, и отправилась искать последнего из тех, чья помощь была им нужна: Брима. Отец Сафи некогда был настоящим великаном, но с тех пор, как они виделись в последний раз, он исхудал и лицо его покрылось морщинами. В глазах у него стояла тоска от разлуки с единственной дочкой, и хотя он, по доброте душевной, молчал об этом, не приходилось сомневаться, что он винит во всём Кару. Тем не менее Брим готов был пойти на что угодно, чтобы Сафи вернулась в его объятия, и охотно согласился на их странную просьбу.

После этого Каре оставалось лишь ждать, пока завершатся все необходимые приготовления. Долгие, пустые часы тянулись, превращаясь в недели. Боль в плече отступила, а вот боль от гибели Лукаса – нет. Кара целыми днями бродила по прекрасным дорожкам Чащобы, вспоминала Лукаса и устанавливала связь с животными по всему острову.

«Будьте наготове! – предупреждала она их. – Скоро вы мне понадобитесь!»

И вот, когда Кара уже почти сошла с ума от нетерпения, подготовка завершилась.

Настал её черёд действовать.

Она стояла одна в заброшенной хижине, глядя на единственный имеющийся там предмет мебели: ростовое зеркало, вдоль рамы которого были закреплены длинные свечи. Кара внимательно изучила своё отражение в ореоле света. Она была в кремовой ночной рубашке и босиком. Волосы у неё были нарочно растрёпаны, под глазами красовались сизые тени. Она выглядела как девочка, которая утратила всякую надежду и проводит ночи без сна.

«Отлично!»

Тогда, в башне Песочных Часов, Риготт утверждала, что в один прекрасный день Кара поймёт, насколько бесполезно сопротивление, и сама явится к ней. Чтобы всё получилось, нужно было заставить Риготт поверить, будто всё так и есть.

«Ну, я готова. Я всё предусмотрела. Сюрпризов не будет».

И тут в дверь постучались.

Кара вздрогнула от неожиданного шума. Она нарочно приказала серым плащам, которые охраняли хижину, чтобы её не тревожили ни при каких обстоятельствах. Скорее ошеломлённая, чем встревоженная, она подошла к двери и повернула ручку, лишь в последний момент с ужасом осознав, что это Кверин мог наконец явиться за своей платой.

«Нет! – с колотящимся сердцем думала Кара, когда дверь отворилась и в темноте проступила невысокая фигурка. – Не сейчас, только не сейчас…»

Но это был всего лишь Тафф. Кара шумно выдохнула.

– Извини! – прошептал он. За его спиной двое стражников пожали плечами, как бы говоря: «Ну а что мы могли?» – Я не услышал голосов и решил, что ты ещё не начала.

– Ну, что такое? – спросила Кара.

– Мне надо, чтобы ты кое-что для меня сделала, – продолжил он, проскользнув в комнату. Кара затворила за ним дверь. – Вообще это была задача Мэри, но она сейчас совсем кроха, и я решил, что лучше я сам. Только у меня в голове настоящий кавардак, мысли так и мелькают, и я очень боюсь, что забуду. А этого никак нельзя допустить.

И Тафф сунул ей в руки маленький липкий шарик, похожий на жёваную ириску. Шарик был знакомого розового цвета.

– Мэри постаралась придать ему тот же оттенок, что и у «Вулькеры», чтобы Риготт ничего не заподозрила. Ну то есть в конце-то концов она его обнаружит, но я рассчитываю, что всё случится так быстро…

– Это для нашего грима, верно? – спросила Кара, вертя ириску в руках. – А надо с ним делать что-то особенное?

Тафф помотал головой.

– Нет, достаточно налепить и всё. Спасибо. Я просто так боюсь, что вдруг забуду, и тогда моя часть просто не сработает…

Тафф направился было к двери, потом хлопнул себя по лбу.

– Ой! – воскликнул он, оторвал половинку ириски, которую держала в руках Кара, и сунул её в карман. – Чуть не забыл! Вот видишь? Я просто не могу нормально соображать! Я так переживаю, что непременно всё перепутаю. А ты на меня рассчитываешь, а мне, на случай, если ты забыла, всего восемь лет, и…

– Ты справишься просто блестяще, – остановила его Кара. – Как и всегда.

– Мне правда очень страшно. Так страшно, как никогда в жизни не было!

– И мне тоже страшно, – ответила Кара, – но есть и хорошие новости. Ты так долго был безрассудно отважным – побудь таким ещё немножечко, ладно? А после этого можешь хоть по гроб жизни спокойно оставаться трусом! Нет, серьёзно. Никто из-за этого о тебе хуже не подумает. Лично я собираюсь хныкать во время грозы и ложиться спать не меньше, чем при сотне свечей. Я это заслужила!

Тафф широко улыбнулся.

– А я тогда буду вопить от ужаса при виде змей! – рассудил он. – И убегать от собственной тени!

– Вот-вот, ты всё правильно понял! – рассмеялась Кара. – Хотя, на самом деле, змеи довольно милые.

Она поцеловала братишку в щёку.

– Ну иди, постарайся поспать.

Тафф вышел из хижины прежним пружинистым шагом.

Кара вернулась к зеркалу. Она представила себе лицо Бетани и прижала два пальца к стеклу. Клубы тумана ударились о зеркало изнутри с такой силой, что Кара встревожилась, как бы оно не треснуло.

Туман развеялся. И появилась Бетани.

Её лицо было в разводах грязи и в мелких царапинах. Вместо чёрного плаща с вышитым пауком с двойными жвалами – только грязная серая рубаха.

Её левая нога была прикована к вбитому в землю колу.

– Бетани! – воскликнула Кара. – С тобой всё в порядке? Что она с тобой сделала?

Бетани изумлённо прикоснулась к поверхности зеркала.